Войти на сайтПоследние новости:
Кузбассовец загнал на хранение свой мотоцикл в подъезд жилого дома
В Мысках к 300-летию Кузбасса отремонтировали спортивно-оздоровительный комплекс
Мэр Белова заработал за год почти в девять раз меньше жены
Мэр Кемерова поздравил с 8 Марта коллектив больницы, где проходит лечение
В Кузбассе две женщины тайком вынесли из квартиры 83-летней пенсионерки холодильник
Одной из них, Анне Андреевне Тихоновой, 78 лет, и до сих пор она не может справиться с невольными слезами, когда слышит голос Левитана в хронике. Каждый год 9 мая, когда российский президент объявляет минуту молчания, она встает. А 22 июня ездит на кладбище поминовения, где захоронены защитники Родины, хотя никого из ее родных здесь нет.
В жаркий июньский день сорок первого Анна, как и миллионы советских школьников, танцевала на своем выпускном балу. Когда в четыре часа по радио объявили, что началась война, никто не хотел этому верить: «Мы все были слишком молоды, чтобы по-настоящему понять значение услышанного. На ум приходили описанные в книжках героические битвы и подвиги. Мы не знали, что за этим кроется боль, страх и нечеловеческие муки, что уже через несколько дней стало реальностью для наших улыбчивых парней, с которыми еще вчера мы читали школьные учебники и встречались на лестничной площадке. Каждый последующий месяц мы узнавали, что еще с кем-то из них уже никогда не встретимся». Сама Анна на фронт так и не попала: медкомиссия не пропустила по состоянию здоровья. Но и здесь, в глубоком сибирском тылу, она нашла себе применение. Семнадцатилетней девушке приходилось разгружать вагоны с углем, стоять за станком, работать в поле. Одновременно она училась в институте. Пожалуй, это были самые тяжелые годы в ее жизни: «Война, голод, на день нам выдавали по 150 граммов хлеба. Днем — лекции в промерзших аудиториях, ночью — вагоны с углем и тяжелая лопата в руках. В лучшем случае из одежды были потертая фуфайка и резиновые сапоги, вещи приходилось выменивать на зерно и картошку. Осенью студентов отправляли на уборку урожая, по четыре дождливых месяца мы жили в сараях, постепенно привыкая к тому, что наши сокурсники прямо на глазах опухали от голода. Но никто не роптал и не жаловался, просто мы знали, что так надо, что это малость по сравнению с тем, что идет война». В сорок третьем, после окончания института, Анна Тихонова по распределению была направлена работать в деревню Сидорово. Учитель русского языка и литературы, она преподавала детям еще химию, физику и немецкий язык — просто больше было некому. На день молодой учительнице выдавали паек: стакан молока и кусочек хлеба, из которого она умудрялась выкраивать гостинец для своих сестренок. В два часа дня, закончив занятия, отправлялась домой: 30 километров пешком до города через лес, в котором выли волки. «Это сейчас я страшная трусиха, а тогда шла и чувствовала желание жить, идти домой, где, я знала, меня ждет семья, обязательно донести им заработанный кусочек хлеба или вареную картофелину. Но и это было не главное. Важнее, что за тысячи километров точно так же шагали по линии фронта наши ребята и что им во много раз труднее. Мы все четыре года жили в постоянном напряжении. Собирались у радиоприемников, узнавали последние новости. Я до сих пор слышу во сне голос Левитана, его слова о том, что враг продвигается. И все же не было никого, кто бы не верил в победу. Никакими словами нельзя описать ту радость, которую мы испытали, узнав об окончании войны. Враг разбит, победа! Кого-то душили слезы, кто-то терял сознание, кто-то смеялся как сумасшедший. Незнакомые люди обнимали и целовали друг друга, в тысячный раз поздравляя с победой», — рассказывает Анна Андреевна. Позже ее семья ощутила на себе всю «справедливость и милосердие» вождя народа. За «грехи» родословной (отец или даже дед состоял в свое время на службе в царской армии) муж старшей сестры провел восемь лет за колючей проволокой в Магадане. Лишь много лет спустя его реабилитировали. Только чудом молодой учительнице удалось избежать «позора» дочери врага народа. Впоследствии сорок пять лет проработала в системе народного образования города, награждена пятью медалями (одна из них — за доблестный труд во время войны) и множеством почетных грамот и благодарностей. В 1985 году Анна Андреевна вышла на пенсию, но продолжает трудиться, что называется, на общественных началах: за чисто символическую плату, 150 рублей в месяц, она возглавляет совет ветеранов учителей Центрального района города. — Зная, что кому-то я нужна, что наступит новый день, который принесет мне радость общения с людьми, — продолжает Анна Андреевна, — я наслаждаюсь жизнью и люблю ее больше, чем когда-либо. До сих пор хочется узнать что-то новое, чему-то успеть еще научиться. Читаю газеты, хожу в театр, меня интересуют и волнуют интересные передачи типа «Что? Где? Когда?», хорошие кинофильмы. Всю жизнь увлекалась лыжным спортом и плаванием, всего лет пять как перестала ходить в бассейн: слишком дорогим стало это удовольствие. Но мне становится страшно, когда я вижу, что нынешняя молодежь совсем не ценит выпавшую на ее долю мирную и уже одним только этим счастливую жизнь. Духовность уступила место стремлению к материальному. Все перевернулось с ног на голову. Девушки и молодые люди моего поколения одевались очень скромно. В послевоенные годы был большой дефицит, невозможно было достать кусок мыла. И когда я почти на всю свою учительскую зарплату купила кубик хозяйственного мыла, а его съел бабушкин поросенок, это была настоящая трагедия. Молодежь с энтузиазмом уезжала на стройки, трудились, не жалея ни сил, ни времени. То, что зарабатывали, не прятали на черный день, спешили насладиться жизнью: часто ходили друг к другу в гости, ездили отдыхать, знали, какой спектакль идет в театре. Очень жалко, что новое поколение не посчитало нужным включить в свой багаж все то хорошее, что было в советское время. Нет уважения к старшему поколению. У меня очень противоречивое отношение к тому, что сегодня называют бизнесом. С одной стороны, молодые люди увлечены своим делом, самостоятельно зарабатывают на жизнь. Но, с другой стороны, я вижу в этом что-то бесчестное, какой-то обман: там купил, здесь продал, стремление любой ценой урвать свой кусок. В наше время это называлось спекуляцией. Неприятно поражает повальное увлечение христианской религией. Именно увлечение, потому что человек, более полувека считавший себя атеистом, не может так вдруг до глубины души уверовать в бога. Но есть и много хорошего у молодых. В первую очередь, это стремление к знаниям, многие хотят получить высшее образование, увлекаются иностранными языками. Часто студентам приходится работать по ночам, чтобы заплатить за учебу в вузе. Многие уже в раннем возрасте выбирают свой собственный жизненный путь. Я всей душой желаю, чтобы судьба уберегла их от тех ужасов, что пришлось пережить людям моего поколения. Эту историю рассказала в канун дня Победы своим читателям газета «Губернские ведомости».
Одной из них, Анне Андреевне Тихоновой, 78 лет, и до сих пор она не может справиться с невольными слезами, когда слышит голос Левитана в хронике. Каждый год 9 мая, когда российский президент объявляет минуту молчания, она встает. А 22 июня ездит на кладбище поминовения, где захоронены защитники Родины, хотя никого из ее родных здесь нет.
В жаркий июньский день сорок первого Анна, как и миллионы советских школьников, танцевала на своем выпускном балу. Когда в четыре часа по радио объявили, что началась война, никто не хотел этому верить: «Мы все были слишком молоды, чтобы по-настоящему понять значение услышанного. На ум приходили описанные в книжках героические битвы и подвиги. Мы не знали, что за этим кроется боль, страх и нечеловеческие муки, что уже через несколько дней стало реальностью для наших улыбчивых парней, с которыми еще вчера мы читали школьные учебники и встречались на лестничной площадке. Каждый последующий месяц мы узнавали, что еще с кем-то из них уже никогда не встретимся».
Сама Анна на фронт так и не попала: медкомиссия не пропустила по состоянию здоровья. Но и здесь, в глубоком сибирском тылу, она нашла себе применение. Семнадцатилетней девушке приходилось разгружать вагоны с углем, стоять за станком, работать в поле. Одновременно она училась в институте. Пожалуй, это были самые тяжелые годы в ее жизни: «Война, голод, на день нам выдавали по 150 граммов хлеба. Днем — лекции в промерзших аудиториях, ночью — вагоны с углем и тяжелая лопата в руках. В лучшем случае из одежды были потертая фуфайка и резиновые сапоги, вещи приходилось выменивать на зерно и картошку. Осенью студентов отправляли на уборку урожая, по четыре дождливых месяца мы жили в сараях, постепенно привыкая к тому, что наши сокурсники прямо на глазах опухали от голода. Но никто не роптал и не жаловался, просто мы знали, что так надо, что это малость по сравнению с тем, что идет война».
В сорок третьем, после окончания института, Анна Тихонова по распределению была направлена работать в деревню Сидорово. Учитель русского языка и литературы, она преподавала детям еще химию, физику и немецкий язык — просто больше было некому. На день молодой учительнице выдавали паек: стакан молока и кусочек хлеба, из которого она умудрялась выкраивать гостинец для своих сестренок. В два часа дня, закончив занятия, отправлялась домой: 30 километров пешком до города через лес, в котором выли волки. «Это сейчас я страшная трусиха, а тогда шла и чувствовала желание жить, идти домой, где, я знала, меня ждет семья, обязательно донести им заработанный кусочек хлеба или вареную картофелину. Но и это было не главное. Важнее, что за тысячи километров точно так же шагали по линии фронта наши ребята и что им во много раз труднее. Мы все четыре года жили в постоянном напряжении. Собирались у радиоприемников, узнавали последние новости. Я до сих пор слышу во сне голос Левитана, его слова о том, что враг продвигается. И все же не было никого, кто бы не верил в победу. Никакими словами нельзя описать ту радость, которую мы испытали, узнав об окончании войны. Враг разбит, победа! Кого-то душили слезы, кто-то терял сознание, кто-то смеялся как сумасшедший. Незнакомые люди обнимали и целовали друг друга, в тысячный раз поздравляя с победой», — рассказывает Анна Андреевна.
Позже ее семья ощутила на себе всю «справедливость и милосердие» вождя народа. За «грехи» родословной (отец или даже дед состоял в свое время на службе в царской армии) муж старшей сестры провел восемь лет за колючей проволокой в Магадане. Лишь много лет спустя его реабилитировали. Только чудом молодой учительнице удалось избежать «позора» дочери врага народа. Впоследствии сорок пять лет проработала в системе народного образования города, награждена пятью медалями (одна из них — за доблестный труд во время войны) и множеством почетных грамот и благодарностей.
В 1985 году Анна Андреевна вышла на пенсию, но продолжает трудиться, что называется, на общественных началах: за чисто символическую плату, 150 рублей в месяц, она возглавляет совет ветеранов учителей Центрального района города.
— Зная, что кому-то я нужна, что наступит новый день, который принесет мне радость общения с людьми, — продолжает Анна Андреевна, — я наслаждаюсь жизнью и люблю ее больше, чем когда-либо. До сих пор хочется узнать что-то новое, чему-то успеть еще научиться. Читаю газеты, хожу в театр, меня интересуют и волнуют интересные передачи типа «Что? Где? Когда?», хорошие кинофильмы. Всю жизнь увлекалась лыжным спортом и плаванием, всего лет пять как перестала ходить в бассейн: слишком дорогим стало это удовольствие.
Но мне становится страшно, когда я вижу, что нынешняя молодежь совсем не ценит выпавшую на ее долю мирную и уже одним только этим счастливую жизнь. Духовность уступила место стремлению к материальному. Все перевернулось с ног на голову. Девушки и молодые люди моего поколения одевались очень скромно. В послевоенные годы был большой дефицит, невозможно было достать кусок мыла. И когда я почти на всю свою учительскую зарплату купила кубик хозяйственного мыла, а его съел бабушкин поросенок, это была настоящая трагедия.
Молодежь с энтузиазмом уезжала на стройки, трудились, не жалея ни сил, ни времени. То, что зарабатывали, не прятали на черный день, спешили насладиться жизнью: часто ходили друг к другу в гости, ездили отдыхать, знали, какой спектакль идет в театре.
Очень жалко, что новое поколение не посчитало нужным включить в свой багаж все то хорошее, что было в советское время. Нет уважения к старшему поколению. У меня очень противоречивое отношение к тому, что сегодня называют бизнесом. С одной стороны, молодые люди увлечены своим делом, самостоятельно зарабатывают на жизнь. Но, с другой стороны, я вижу в этом что-то бесчестное, какой-то обман: там купил, здесь продал, стремление любой ценой урвать свой кусок. В наше время это называлось спекуляцией. Неприятно поражает повальное увлечение христианской религией. Именно увлечение, потому что человек, более полувека считавший себя атеистом, не может так вдруг до глубины души уверовать в бога.
Но есть и много хорошего у молодых. В первую очередь, это стремление к знаниям, многие хотят получить высшее образование, увлекаются иностранными языками. Часто студентам приходится работать по ночам, чтобы заплатить за учебу в вузе. Многие уже в раннем возрасте выбирают свой собственный жизненный путь. Я всей душой желаю, чтобы судьба уберегла их от тех ужасов, что пришлось пережить людям моего поколения.
Эту историю рассказала в канун дня Победы своим читателям газета «Губернские ведомости».