Войти на сайтПоследние новости:
Кузбассовец загнал на хранение свой мотоцикл в подъезд жилого дома
В Мысках к 300-летию Кузбасса отремонтировали спортивно-оздоровительный комплекс
Мэр Белова заработал за год почти в девять раз меньше жены
Мэр Кемерова поздравил с 8 Марта коллектив больницы, где проходит лечение
В Кузбассе две женщины тайком вынесли из квартиры 83-летней пенсионерки холодильник
Лагеря для военнопленных стали возникать в годы Великой Отечественной войны. Система подчинялась ГУПВИ (Главному управлению по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР) и охватывала огромную территорию от границ советских зон оккупации на западе до Тихоокеанского побережья на востоке.
В 1941—1942 годах немногочисленный контингент военнопленных был сосредоточен преимущественно в европейской части России. Попавшие в плен позднее «осваивали» уже восточные просторы страны. Но Сибирский регион изначально получал военнопленных меньше, чем запрашивал. Между министерствами и ведомствами, местными органами власти велось соперничество за подневольную рабочую силу, так как военнопленные и интернированные рассматривались прежде всего как трудовой фонд и предназначались для использования в народном хозяйстве. Первый лагерь для военнопленных в Сибири под номером 93 был создан весной 1943 года в Тюменской области. Уже в конце 1945 года в Сибири функционировал 21 лагерь для военнопленных. Восемь лагерей находились в западной части региона, из которых три дислоцировались в Кемеровской области. В Восточной Сибири — тринадцать. Военнопленные содержались и в 16 отдельных рабочих батальонах, которые подчинялись Наркомату обороны. Для медицинского обслуживания военнопленных было создано 11 спецгоспиталей. Так, на территории нашей области был один спецгоспиталь и один отдельный рабочий батальон. Уже с 1943 года на угольных предприятиях Кузбасса стал использоваться труд военнопленных: немцев, японцев, мадьяр. С 1944 года началась подготовка по созданию трех лагерей для военнопленных в Кемеровской области — в Юрге, в Прокопьевске, в Кемерове. Кроме них намечалось открыть лагерь для военнопленных в Новосибирске. Из намеченных к организации четырех лагерей в Сибири в 1944 году был создан и принял военнопленных лишь один лагерь — в Новосибирске. Были назначены начальники лагерей, в помощь им выделили группы офицеров, определены лимитная численность и места трудового использования военнопленных. Но предприятия, делавшие запрос в НКВД на дешевую рабочую силу, часто не готовили условия для ее нормального содержания. Так, например, в лагере номер 203 в Юрге, организованном для строительства завода номер 75 Наркомата вооружений, была оборудована только лишь зона с дощатым забором высотой 2,5 метра, вышками для часовых, сигнализацией и электроосвещением. Людей предполагалось расселить в летних палатках. Ожидали около 2040 человек. Руководство стройки рассчитывало приступить к обустройству лагеря только по прибытии первой партии военнопленных, используя их труд. Но до конца года военнопленных так и не завезли. Предварительные работы все же не пропали, на созданной основе был организован лагерь номер 526 с тремя отделениями в Юрге и на станции Тайга, куда в июне 1945 года прибыло 4277 военнопленных. Из 25 запланированных лаготделений было создано 18. Лагерь номер 525оказался самым крупным в Западной Сибири. Его подразделения находились в Сталинске, Прокопьевске, Киселевске, Белове, Осинниках, Таштаголе. Одновременно в них содержалось не более 20 тысяч человек, то есть меньше необходимого количества. Всего через эту лагерную сеть с 1945 по 1948 год прошло 36 443 человека. А на основе 162-го лагеря в Кемерове был создан лагерь номер 503. За восемь месяцев (с апреля по декабрь) 1945 года в него прибыло 9386 человек. Сначала это были немцы: военнопленные и интернированные из Германии, Чехословакии, Польши. Позднее к ним присоединят японцев, для содержания которых организовали новые отделения в уже действующих лагерях. Общее количество военнопленных по лагерям никогда не оставалось постоянным. Узники умирали, отправлялись в спецгоспитали и возвращались снова, репортировались на Родину, переводились в другие лагеря, иногда расположенные за пределами Сибири. Учитывая высокую подвижность контингента, а также возможность повторного учета одних и тех же людей, реорганизацию лагерной сети, исследователи, занимающиеся этой темой, констатируют, что точные количественные данные о военнопленных определить невозможно. Но источники позволили им рассчитать минимальные и максимальные показатели. Анализ данных отчетов лагерей за все время их существования позволил исследователям определить численность военнопленных в разрезе отдельных регионов. Выяснилось, что самое значительное количество военнопленных содержалось в лагерях Иркутской и Кемеровской областей. Всего же в сибирские лагеря было направлено около 235 тысяч военнопленных, из них 90 тысяч в Западную Сибирь. В Восточную — 145 тысяч. До сентября 1945 года лагерный контингент формировался за счет военнопленных германской и союзных ей армий. А вот с осени того же года в Сибирь стали прибывать военнопленные из бывшей японской армии, которые в основном помещались в восточно-сибирские лагеря. Среди военнопленных в Сибири преобладали лейтенанты и младшие лейтенанты, так как генералы и старшие офицеры содержались в специальном лагере в Подмосковье. До 1945 года в сибирских лагерях военнопленных содержались только мужчины. Женщины появились здесь только после прибытия первых партий интернированных. В феврале 1946 года в лагере номер 503 содержалась 401 женщина. Все военнопленные сибирских лагерей были в трудоспособном возрасте. Пожилые люди встречались редко. Уровень образования бывших солдат вермахта был выше, чем у других. Среди военнопленных встречались представители разных социальных групп: выходцы из аристократических семей, ученые, инженеры, врачи, учителя, священники, но большинство были бывшие крестьяне и рабочие, обладавшие высокой квалификацией. На практике высокий уровень их мастерства использовался редко. Высококвалифицированные специалисты направлялись на тяжелые, слабо механизированные работы. Условия жизни и содержания военнопленных были жуткие. На них смотрели исключительно как на рабочую силу. Вся работа и содержание в лагерях строились на основе строжайшей дисциплины и безоговорочного выполнения установленного режима и производственных заданий. Военнопленные были сформированы в подразделения: бригада — отделение, лава — взвод, участок — рота, шахта — батальон. На территории лагерей имелись ларьки, которыми военнопленные практически не пользовались, так как выплата денег под любым предлогом производилась нерегулярно или вообще не производилась. Связи с Родиной военнопленные практически не имели, лишь японцы изредка получали посылки по линии Красного Креста. Специфические условия содержания в бараках, часто в летних палатках, враждебное отношение, незнание языка, тяжелейший физический труд на строительстве и шахтах приводили к травматизму и заболеваниям. В Ленинске-Кузнецком на Лунной улице до сих пор стоят бараки, где жили военнопленные. Это убогие двухэтажные строения. Много военнопленных погибло на шахтах, так как большинство использовались без учета состояния здоровья и квалификации. Военнопленные использовались и на строительстве железных дорог, жилья, социальных объектов, заводов. Всего, по данным «Военных мемориалов», с 1944 по 1959 годы на территории Кузбасса пребывало около 60 тысяч военнопленных, из которых умерло 6 тысяч человек. Сегодня на территории нашей области насчитывается свыше 30 захоронений военнопленных, справедливо предполагается, что известны далеко не все. Некоторые таежные кладбища официально не зарегистрированы и о них знают только местные жители. В Междуреченске есть гора, которую горожане называют «немецкой», на которой захоронены германские военнопленные. Навечно остались в Кузбассе 200 японцев, не выдержавших условий лагерной жизни и плена. Их могилы находятся в Анжеро-Судженске, Ленинске-Кузнецком и Кемерове. Самое большое захоронение японцев на территории нашей области в Ленинске-Кузнецком, где похоронены 108 человек. Кладбища есть практически во всех шахтерских городах. Военнопленных хоронили и на специально отведенных местах, и на общих кладбищах, а часто и где придется. Разумеется, никаких обозначений сейчас не сохранилось — где пустырь, где погреба или другие постройки или едва заметные могильные холмики. («Губернские ведомости», 17.05.2002 г.)
Лагеря для военнопленных стали возникать в годы Великой Отечественной войны. Система подчинялась ГУПВИ (Главному управлению по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР) и охватывала огромную территорию от границ советских зон оккупации на западе до Тихоокеанского побережья на востоке.
В 1941—1942 годах немногочисленный контингент военнопленных был сосредоточен преимущественно в европейской части России. Попавшие в плен позднее «осваивали» уже восточные просторы страны. Но Сибирский регион изначально получал военнопленных меньше, чем запрашивал. Между министерствами и ведомствами, местными органами власти велось соперничество за подневольную рабочую силу, так как военнопленные и интернированные рассматривались прежде всего как трудовой фонд и предназначались для использования в народном хозяйстве.
Первый лагерь для военнопленных в Сибири под номером 93 был создан весной 1943 года в Тюменской области. Уже в конце 1945 года в Сибири функционировал 21 лагерь для военнопленных. Восемь лагерей находились в западной части региона, из которых три дислоцировались в Кемеровской области. В Восточной Сибири — тринадцать. Военнопленные содержались и в 16 отдельных рабочих батальонах, которые подчинялись Наркомату обороны. Для медицинского обслуживания военнопленных было создано 11 спецгоспиталей. Так, на территории нашей области был один спецгоспиталь и один отдельный рабочий батальон.
Уже с 1943 года на угольных предприятиях Кузбасса стал использоваться труд военнопленных: немцев, японцев, мадьяр. С 1944 года началась подготовка по созданию трех лагерей для военнопленных в Кемеровской области — в Юрге, в Прокопьевске, в Кемерове. Кроме них намечалось открыть лагерь для военнопленных в Новосибирске. Из намеченных к организации четырех лагерей в Сибири в 1944 году был создан и принял военнопленных лишь один лагерь — в Новосибирске.
Были назначены начальники лагерей, в помощь им выделили группы офицеров, определены лимитная численность и места трудового использования военнопленных. Но предприятия, делавшие запрос в НКВД на дешевую рабочую силу, часто не готовили условия для ее нормального содержания. Так, например, в лагере номер 203 в Юрге, организованном для строительства завода номер 75 Наркомата вооружений, была оборудована только лишь зона с дощатым забором высотой 2,5 метра, вышками для часовых, сигнализацией и электроосвещением. Людей предполагалось расселить в летних палатках. Ожидали около 2040 человек. Руководство стройки рассчитывало приступить к обустройству лагеря только по прибытии первой партии военнопленных, используя их труд. Но до конца года военнопленных так и не завезли. Предварительные работы все же не пропали, на созданной основе был организован лагерь номер 526 с тремя отделениями в Юрге и на станции Тайга, куда в июне 1945 года прибыло 4277 военнопленных.
Из 25 запланированных лаготделений было создано 18. Лагерь номер 525оказался самым крупным в Западной Сибири. Его подразделения находились в Сталинске, Прокопьевске, Киселевске, Белове, Осинниках, Таштаголе. Одновременно в них содержалось не более 20 тысяч человек, то есть меньше необходимого количества. Всего через эту лагерную сеть с 1945 по 1948 год прошло 36 443 человека.
А на основе 162-го лагеря в Кемерове был создан лагерь номер 503. За восемь месяцев (с апреля по декабрь) 1945 года в него прибыло 9386 человек. Сначала это были немцы: военнопленные и интернированные из Германии, Чехословакии, Польши. Позднее к ним присоединят японцев, для содержания которых организовали новые отделения в уже действующих лагерях.
Общее количество военнопленных по лагерям никогда не оставалось постоянным. Узники умирали, отправлялись в спецгоспитали и возвращались снова, репортировались на Родину, переводились в другие лагеря, иногда расположенные за пределами Сибири. Учитывая высокую подвижность контингента, а также возможность повторного учета одних и тех же людей, реорганизацию лагерной сети, исследователи, занимающиеся этой темой, констатируют, что точные количественные данные о военнопленных определить невозможно. Но источники позволили им рассчитать минимальные и максимальные показатели. Анализ данных отчетов лагерей за все время их существования позволил исследователям определить численность военнопленных в разрезе отдельных регионов. Выяснилось, что самое значительное количество военнопленных содержалось в лагерях Иркутской и Кемеровской областей. Всего же в сибирские лагеря было направлено около 235 тысяч военнопленных, из них 90 тысяч в Западную Сибирь. В Восточную — 145 тысяч.
До сентября 1945 года лагерный контингент формировался за счет военнопленных германской и союзных ей армий. А вот с осени того же года в Сибирь стали прибывать военнопленные из бывшей японской армии, которые в основном помещались в восточно-сибирские лагеря.
Среди военнопленных в Сибири преобладали лейтенанты и младшие лейтенанты, так как генералы и старшие офицеры содержались в специальном лагере в Подмосковье. До 1945 года в сибирских лагерях военнопленных содержались только мужчины. Женщины появились здесь только после прибытия первых партий интернированных. В феврале 1946 года в лагере номер 503 содержалась 401 женщина. Все военнопленные сибирских лагерей были в трудоспособном возрасте. Пожилые люди встречались редко. Уровень образования бывших солдат вермахта был выше, чем у других. Среди военнопленных встречались представители разных социальных групп: выходцы из аристократических семей, ученые, инженеры, врачи, учителя, священники, но большинство были бывшие крестьяне и рабочие, обладавшие высокой квалификацией. На практике высокий уровень их мастерства использовался редко. Высококвалифицированные специалисты направлялись на тяжелые, слабо механизированные работы.
Условия жизни и содержания военнопленных были жуткие. На них смотрели исключительно как на рабочую силу. Вся работа и содержание в лагерях строились на основе строжайшей дисциплины и безоговорочного выполнения установленного режима и производственных заданий. Военнопленные были сформированы в подразделения: бригада — отделение, лава — взвод, участок — рота, шахта — батальон. На территории лагерей имелись ларьки, которыми военнопленные практически не пользовались, так как выплата денег под любым предлогом производилась нерегулярно или вообще не производилась. Связи с Родиной военнопленные практически не имели, лишь японцы изредка получали посылки по линии Красного Креста.
Специфические условия содержания в бараках, часто в летних палатках, враждебное отношение, незнание языка, тяжелейший физический труд на строительстве и шахтах приводили к травматизму и заболеваниям. В Ленинске-Кузнецком на Лунной улице до сих пор стоят бараки, где жили военнопленные. Это убогие двухэтажные строения. Много военнопленных погибло на шахтах, так как большинство использовались без учета состояния здоровья и квалификации. Военнопленные использовались и на строительстве железных дорог, жилья, социальных объектов, заводов.
Всего, по данным «Военных мемориалов», с 1944 по 1959 годы на территории Кузбасса пребывало около 60 тысяч военнопленных, из которых умерло 6 тысяч человек. Сегодня на территории нашей области насчитывается свыше 30 захоронений военнопленных, справедливо предполагается, что известны далеко не все. Некоторые таежные кладбища официально не зарегистрированы и о них знают только местные жители. В Междуреченске есть гора, которую горожане называют «немецкой», на которой захоронены германские военнопленные. Навечно остались в Кузбассе 200 японцев, не выдержавших условий лагерной жизни и плена. Их могилы находятся в Анжеро-Судженске, Ленинске-Кузнецком и Кемерове. Самое большое захоронение японцев на территории нашей области в Ленинске-Кузнецком, где похоронены 108 человек. Кладбища есть практически во всех шахтерских городах. Военнопленных хоронили и на специально отведенных местах, и на общих кладбищах, а часто и где придется. Разумеется, никаких обозначений сейчас не сохранилось — где пустырь, где погреба или другие постройки или едва заметные могильные холмики.
(«Губернские ведомости», 17.05.2002 г.)