Из Казахстана в Кузбасс навсегда: рассказ соотечественников-переселенцев

До сих пор в магазине я пересчитываю цену на казахстанские деньги, чтобы понять, дорого это или нет. Часто встречаю земляков, переехавших сюда раньше. Спрашивают: «Ну, как? Не пожалела? Трудно?» Об этом я и хочу рассказать.

До недавнего времени в Восточно-Казахстанской области, где мы прожили всю жизнь, были села, сами названия которых говорили об их основателях: Донское, Украинка, Привольное, Раздольное, Малоросейка, Ивановка, Михайловка. Многие их них в настоящее время получили другие, национальные названия. Волна переименований охватила Казахстан сразу после обретения независимости. Новые названия получали не только села, районы и города, но и улицы, их массовое переименование вообще привело к путанице, и даже усложнило работу экстренных служб. Социальным объектам присваивались имена никому не известных личностей.

Впрочем, языковые проблемы, которые испытывают русские в Казахстане, переименованием населенных пунктов не заканчиваются. Хотя в казахстанской конституции записано, что русский язык используется в официальных организациях наравне с казахским, программа перевода делопроизводства на казахский язык эту конституционную норму не учитывает. Люди не могут найти ни бланков на русском языке, ни табличек на русском на официальных зданиях, больницах, а главное — почти невозможно найти работу, если ты не владеешь языком.

Неутихающие миграционные настроения среди русских во многом связаны с медленным, но верным наступлением на позиции русского языка. Так, за последние закрыто 800 русских школ в Казахстане. Объясняется эта тенденция тем, что численность русского населения продолжает сокращаться. Кардинально сократилось количество часов на изучение русского языка и русской литературы, изучается в основном история и литература Казахстана. А отсюда и статистика: девять из десяти студентов в казахстанских университетах — представители коренного населения.

При этом стоимость обучения в колледжах и вузах неуклонно растет, по сравнению, скажем с Россией, поэтому русские и стараются отправить своих детей туда учиться. Однако получив диплом, дети не хотят уже возвращаться на родину, ведь чтобы получить должность, например, в госучреждении, нужно пройти тест на знание казахского языка. На государственную службу вообще не возьмут с российским дипломом.

По последним опросам, до 40% русских Казахстана высказывали желание уехать в РФ, если бы для этого были соответствующие возможности. Те, у кого они были, в основном их уже реализовали. А перед остальными представителями русского населения возникают неразрешимые проблемы, связанные с разницей в стоимости жилья в Казахстане и РФ.

2012 год стал очередной волной выезда русских из Казахстана еще и потому, что последние события в Киргизии и в казахстанском Жанаозене пугают, заставляют задуматься. Социальная напряженность в стране очень высокая.

Уехать нельзя остаться

Я была одной из миллионов людей, кто покидал Казахстан с горьким чувством. В Казахстане похоронены мои деды, мой отец, я полжизни провела на той земле. Я уважаю казахский народ. Уважению к старшим и гостеприимству русским не мешало бы поучиться у них. До девяностых годов мы вообще не обращали внимания на то, кто какой национальности. У меня было много друзей казахов, они и сейчас остались друзьями. На щедрой казахстанской земле всегда всем хватало места.

Один мой прапрадед приехал сюда в 19 веке по столыпинской реформе из России. Они ехали до места два года. Везли имущество и инвентарь, вели с собой скот. В центральной России у крестьян не было земли, а в Сибири давали сколько хочешь. Говорили: сколько за светлый день обойдешь — столько и бери. Тогда север нынешнего Казахстана считали Сибирью. Ехали в эти места самые грамотные, сильные, предприимчивые. Переселенцы начали с землянок, и уже через несколько лет прочно обжились, обосновались на этой земле: имели мельницу, пасеку, выращивали хлеб, овощи, даже фрукты. Только работай — и все будет.

Второй прапрадед — поляк, из числа оказавшихся на земле Казахстана не по своей воле. Ссыльные, люди разного возраста и профессий: поэты, художники, врачи, архитекторы, юристы и многие другие поляки ссылались за принадлежность к различным тайным политическим обществам. Говорят, что его определили на работы в шахты. Их называли бергайерами — горными рабочими, а позже бергалами.

Жили прапрадеды в Восточно-Казахстанской области, прадед оттуда уходил на первую мировую, пять лет был в немецком плену, вернулся, в Великую Отечественную из-за этого был в трудармии. А вот его сын, мой дед, погиб на Курской дуге.

Родителей направили строить медно-химический комбинат и дома для жителей соседнего города, отец был инженером-строителем. В пятилетнем возрасте я вместе с ними приехала в город Шемонаиху, он находится в восемнадцати километрах от границы с Россией. Но о границе мы узнали позже, в смутное время девяностых годов, когда начался массовый отъезд русских из Казахстана. Люди видели, что дальше будет только хуже, с надеждой смотрели на Россию. Но в России тогда не нашлось никого, кто бы поддержал соотечественников.

Славяне в Казахстане не стали воевать, не стали бороться и кричать. Они поехали. Немцы ехали в Германию, украинцы — на Украину, русские — в Россию. Это называлось «уехал на историческую Родину».

С тоской узнавали мы о знакомых: те уехали и эти. Собирались и сами. Только не зря говорится, что человек предполагает, а Бог располагает. Трудная жизненная, а скорее социально-экономическая ситуация помешала: не платили зарплату, в магазинах — пустые полки — с чем ехать? Карабкалась, как могла, оставшись одна, но старшую дочку учиться отправила в Новосибирск с тайной надеждой уехать вслед за ней. Но жизнь опять распорядилась по-своему. Именно она, получив образование в России и столкнув¬шись на родине с тем, что ее университетский диплом, оказывается, не идет ни в какое сравнение с казахстанским дипломом частного юридического колледжа, убедила всю семью собраться в дорогу, стала участником Программы переселения, и мы вместе с ней. При этом в Казахстане обе мои дочери имели уже семьи, обзавелись собственным жильем, правда, купленным под ипотеку с грабительскими процентами, в семьях родились дети. Но именно это и подтолкнуло к решению. Дети должны получить хорошее образование, они должны жить в мире и не бояться за свою национальность.

Путёвка в новую жизнь

О том, что Россия будет способствовать возвращению соотечественников на Родину, мы услышали давно, когда президент России Владимир Путин на встрече с руководителями ассоциаций российских соотечественников сделал неожиданное заявление. Сам текст программы мы копировали и передавали из рук в руки, но узнать о ней побольше, поконкретнее было негде. Да и не верилось как-то, что в программе будут предусмотрены подъемные на переезд, трудоустройство и решение проблем с жильем. И опыт первых переселенцев показывал, что не всегда встречают “гостей” хлебом и солью, бывали и конфликты с местным людом, во всяком случае, об этом активно писалось в казахстанских СМИ.

Первый вопрос — куда ехать. Конечно, в Сибирь. Во-первых, не так далеко, по нашим подсчетам 870 километров, во-вторых, шахтерский край, а зятья мои работали в горнодобывающей отрасли, в-третьих, читали и слышали о многочисленных социальных программах для молодых семей. Для себя мы решили: не хочется жить в большом городе, там дым и суета, а вот рядом с большим городом — это неплохо. И чтобы лес был и речка. Мы выбрали Кемеровскую область.

Помог Интернет и опыт знакомых, уже переехавших по программе. Скажу сразу, что процесс был небыстрым и небезболезненным. Только одних поездок в консульство в Алматы было три. Первая — в апреле, а уже в ноябре мы с удостоверением переселенцев на руках прибыли в Кемеровский район, его мы выбрали для себя, когда подавали документы.

Надо было начинать новую жизнь. Мы приехали заранее, сняли квартиру, чтобы позже перевезти сюда вещи. Так мы оказались в поселке Ясногорский. Здесь сложно. Знакомых нет, друзей нет, родственники далеко, что будет завтра — неизвестно. Радует многое: красивый вид из окна, любимый мною лес, украшенные задолго до нового года здания Кемерова и поселка, где мы живем.

Пока нас здесь пятеро: дочь, зять, двое внуков и я. Совсем скоро приедет младшая дочь с зятем и внучкой. Документы переселенцев у них тоже на руках и сейчас они ждут, когда в паспортах поставят визу «выезд на постоянное место жительства».

От многих мы слышали, что Россия принимает переселенцев как злая мачеха. Но в администрации Кемеровского района нам помогли с регистрацией, а это супер-важно, если учесть, что у нас здесь нет ни родственников, ни даже знакомых. Звонили из центра занятости, пригласили прийти для оформления пособия и сделали все быстро, не оставив семью без копейки на Новый год. Следующим этапом для нас будет оформление российского гражданства.

Мне пришлось побывать в школе поселка Ясногорского, в детском саду, в больнице — везде встретили, объяснили, помогли. К Новому году принесли поздравления от главы района с извинением за причиненные неудобства — для нас это немыслимые вещи. Как бы то ни было, помогли с работой. Спасает ежедневный скайп, мы общаемся с родными, ждем их. Впереди оформление подъемных, провоза нашего багажа из Казахстана. А это уже надежда, которая, как известно, умирает последней.

В прошлом году в новогоднюю ночь мы все загадывали желание: следующий новый год встретить в России. А в этом году под бой курантов дружно загадали: встретить 2014-й в собственном доме. А вдруг оно тоже сбудется?

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/news/obshhestvo/44707.html