«Когда неожиданно умерла мама, я обрадовался...»

Меня зовут Алексей Бойко. Прошло уже 6 лет с тех пор, как я принял последнюю дозу героина. В настоящее время моя жизнь обрела смысл, воспитываю двух детей, имею прекрасную любящую жену и развиваю свой бизнес, но сейчас не об этом.

Я родился в деревенской семье, где едой становится только то, что ты вырастишь на своем огороде или в стайке. С самого детства меня приучали к физической работе, порой такой тяжелой, что сил не хватало даже раздеться перед сном. Когда мне было 9 лет, умер отец, и я стал единственным мужчиной в семье. Мне приходилось работать круглые сутки, чтобы прокормить маму и двух младших сестер. Отдыхом было время, проведенное в школе.

В конце 90-х закрылось последнее предприятие в деревне, где работала мама, и мы решили переехать в Тайгу. На вырученные с продажи деревенского коттеджа деньги смогли купить лишь небольшой домик в районе хлебозавода. Я по-прежнему много работал — и грузчиком в пекарне, и ремонтировал телевизоры, и копал огороды. Денег на содержание семьи хватало. Закончив 9 классов, поступил в ПУ-54 на специальность «Помощник машиниста».

В это же время маму взяли на высокооплачиваемую работу, и у меня пропала необходимость работать. Появилось много свободного времени, новые увлечения. В то время я ещё не знал, что такое наркотики.

После окончания первого курса сблизился с ребятами, учившимися в техникуме и училище. Они впервые угостили меня марихуаной. От неё поднималось настроение, появлялась внутренняя легкость, исчезали все барьеры.

Уже через полгода один парень из нашей компании укололся в первый раз, рассказал об этом другим. Вскоре вся компания «подсела» на героин и стала рассказывать мне, как это здорово. Но колоться я не хотел, боялся. Однако, когда друзья говорили о своих ощущениях, в груди будто что-то щемило. Однажды, когда все укололись, осталось полкуба. Товарищи начали меня уговаривать: это слабенькое и совсем немного.

И я попробовал. Сначала ничего не ощутил, только в голову ударило и подташнивать начало. Вечером я купил «нормальную» дозу и укололся уже сам. Почувствовал, что переступил какой-то барьер, но верил в то, что втянуться мне не грозит: ведь видел наркоманов и пойму, когда надо остановиться. В общем, глядя на себя спустя столько лет, могу сказать, что я заблуждался, как все без исключения наркоманы. Одна-единственная доза — и ты уже «на игле».

У мамы появились подозрения. И соседи стали замечать меня с разными, не внушающими доверия личностями. Мне перестали давать деньги. Все открылось, когда я стащил из дома ящик тушенки. Разразился скандал — тут я и признался. У матери была истерика. Она и раньше догадывалась, но боялась до конца в это поверить. Жалко мне ее стало, а себя — еще больше. Пообещал, что брошу.

Просидел дома день, на второй чувствую — плохо мне. Сказал маме, что меня уже «перекумарило» и пошел гулять. Стал колоться в ноги, а руки все время маме демонстрировал. Она еще не научилась различать оттенки моего состояния. Так прошло 2 года, меня отчислили из ПУ-54. Я уже нагло воровал деньги и ценности из дома. Став «зомби», перестал интересоваться проблемами семьи, думал только о том, как и где мне «запустить» в себя очередную дозу.

Когда неожиданно от рака легких умерла мама, я обрадовался, что смогу жить один, без надзора.

Сестры уже несколько лет жили отдельно, у каждой была своя семья. Денег на героин не хватало, и я стал употреблять другие, более дешевые наркотические вещества. Начался кошмар. Постоянно вздутые темно-серые вены выступали на голове, сводило судорогами конечности. Эти 3 года, которые провел от дозы до дозы, вспоминаю с ужасом. И вот однажды, после очередной «порции смерти», мне приснился сон. В нем я увидел умерших родственников — маму, отца, дедушку с бабушкой и ещё несколько человек, которые были моими кумирами и объектами подражания. Они меня избивали и кричали, чтобы я не смел втыкать в себя иглу. Только мама, сидящая на скамейке, причитала и плакала: «Не для того я тебя рожала, как не углядела-то? Почему именно мой сын?».

В конце сна отец произнес: «Если ты не бросишь наркоманить, я заберу тебя в ад».

Сначала я не придал этому особого значения, сославшись на галлюцинации. Но после того, как после очередной дозы меня чуть не задушил кот, который лег мне на шею и всем весом давил на горло, задумался. Меня спасло то, что со мной той ночью был друг, который, услышав мои хрипы и стоны, скинул кота и вызвал «Скорую». Меня откачали.

Сказать то, что я испугался, это значит ничего не сказать. Неделю боялся засыпать, жил у сестры, совершенно забыв, что мне нужна доза. Но первая ломка не заставила себя ждать. Грудь щемило, руки не слушались, я умолял дать мнепоследний раз уколоться. Хотя понимал, что эта «последняя» станет лишь очередной. Но все-таки решился сделать это именно последний раз.

Купив дозу, вколол себе лишь ¼ часть и попросил сестру и 2-х оставшихся друзей исполнить мою просьбу. Она казалась им странной. Но после долгих уговоров согласились её выполнить. Меня отвезли в деревню, где я родился, накупили еды и заперли в старой избушке, доставшейся другу от бабушки. Заколотили все окна и двери. Я попросил открыть меня ровно через месяц. Первые дня три я

даже смотрел телевизор, слушал музыку и готовил еду.

Но потом воздушные замки о том, что этот месяц пройдет спокойно, развеялись. Начались страшные головные боли, про сон я вообще забыл.

На 9-ый день мучений начало выворачивать конечности. Руки неестественно выкручивались, стоять не мог, потому что ноги были ватными, и казалось, что они вот-вот отвалятся. Я не ел, лишь изредка пил воду. На 14 день ужасно захотелось «жрать», но готовить не мог, так как ужасно тряслись руки. С жадностью накидывался на сухие макароны, грыз их с такой силой, что, казалось, крошились зубы. Чтобы открыть банку с тушенкой, требовалось несколько часов, и для меня это было невыполнимым заданием. Было ужасно на душе, но ещё ужаснее были мучения.

На 20-ый день все начало приходить в норму. Руки постепенно набирали силу, я начинал помаленьку ходить, до этого передвигался лишь ползком. Последнюю неделю своего заточения уже варил себе еду, убирал раскуроченную мебель и готовил себя к нормальной жизни. Признаюсь, было тяжело, все еще хотелось уколоться, но желание жить после этого месяца стало сильнее. Я «завязал».

Пришёл день моей свободы. Друзья думали, что я либо умер, либо лежу в бессознательном состоянии. А я вышел к ним, как ни в чем не бывало, правда, с разбитыми руками, ноги в ссадинах и с изможденным лицом. Но в глазах, как они сказали, было лишь воодушевление. Я впервые за много лет обратил внимание на замечательную природу, чистый воздух. Я не мог надышаться.

С тех пор я ни разу не притронулся к игле. Конечно, ещё несколько месяцев мысли о дозе не давали покоя, но они были не такие, как раньше. Я понимал, жизнь без наркотиков куда приятнее, чем жизнь «на игле». Ещё я понял из этого жизненного опыта, что наркоманы бывают бывшими.

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/news/obshhestvo/48934.html