Войти на сайтПоследние новости:
Кузбассовец загнал на хранение свой мотоцикл в подъезд жилого дома
В Мысках к 300-летию Кузбасса отремонтировали спортивно-оздоровительный комплекс
Мэр Белова заработал за год почти в девять раз меньше жены
Мэр Кемерова поздравил с 8 Марта коллектив больницы, где проходит лечение
В Кузбассе две женщины тайком вынесли из квартиры 83-летней пенсионерки холодильник
Однажды меня позвали работать собкором газеты «Труд» в Кемеровской области. И хотя я понимал, что нынешний «Труд» — это уже давно не та газета, по которой я в детстве учился читать, я решил отказаться не сразу, а узнать, для начала, чего они вообще от Кузбасса хотят.
— Ну, вы же понимаете, что раз речь о Кузбассе – нас интересует в первую очередь преступность, — бодро тараторила мне в трубку молодым симпатичным голоском московская барышня – Ваши банды, ваши убийства, весь криминальный беспредел, в котором вы там живете, нас тут очень интересует!
Я девушку поблагодарил и больше с ними не связывался.
Конечно, Кемеровская область в криминальном отношении регион сложный. Самый густонаселенный и урбанизированный в азиатской части страны. С огромным количеством опасных промышленных предприятий, которые самим фактом своего существования воспитывают в людях отнюдь не добродушие и наивность. Но, все же, ставить знак равенства между словами «Кузбасс» и «преступность»…
Например, если верить солидному и вполне независимому сайту rospravosudie.ru (а не верить ему оснований нет), то выходит, что Кемеровская область – вовсе не самый криминализированный регион Сибири, не говоря уже обо всей стране. По общему количеству уголовных дел в год на миллион населения мы уступаем Бурятии, Хакасии, Забайкальскому и Алтайскому краям. По конкретным статьям, например, по приговорам за продажу и хранение наркотиков – впереди нас Красноярский край, Томская область, республика Тыва.
Инфографика с сайта rospravosudie.com
Единственный пункт, по которым криминальный Кузбасс обгоняет другие регионы Сибири – разбой. Однако в этой части мы уступаем все той же Москве.
Вообще, логика подсказывает, и данные статистики это вполне отражают, что криминальная столица страны обычно совпадает с ее официальной столицей. Где больше людей, власти, денег – там и больше преступлений. К сожалению, достоверной статистики преступности по городам России в открытом доступе найти не удалось.
Откуда же взялся миф о криминальном регионе?Истоков его видится два.
В первой половине прошлого века на юге нынешней Кемеровской области находились многочисленные лагеря. Сейчас о них напоминает недавно выстроенный музей ГУЛАГа, а в прошлом их свидетельством были многочисленные зеки, которые, отмотав срок, чаще всего оставались доживать жизнь в ставших родными южносибирских краях. Приводило это к тому, что, по рассказам старожилов, на местных заводах, в шахтах и колхозах трудно было найти бригаду, в которой не было нескольких «сидельцев». А в таежных артелях, занимавшихся лесозаготовками или добычей золота, недавние урки часто бывали в большинстве.
Комсомольская стройка Новокузнецка также внесла свою долю в становление мифа о бандитском Кузбассе. Это ведь только в советском кино и романах соцреализма на комсомольские стройки ехали, в основном, те самые комсомольцы и прочий идейный люд. В реальности, это были места, куда в тяжелейшие условия требовались во множестве любые свободные сильные руки, независимо от наличия/отсутствия лагерных «портачек». Маргиналы и лишние люди со всей советской империи тянулись в такие места эшелонами – строить город-сад.
Конечно, с исчезновением тех самых лагерей, с изменением социального и экономического строя, эта специфика региона стерлась на общесибирском фоне.
Однако осталась в памяти народа, как анекдоты про глупых чукчей или медлительных эстонцев.
Ну, а второе… Это уже, скорее, миф о мифе. В далекие уже 1990-е в Москву потянулись уголовники из регионов. Создавали там свои земляческие банды и бесчинствовали в меру возможностей, пугая робких мкадышей. Особенно местным жителям запомнились «кемеровские». Говорят, что очень уж беспредельничали и потому быстро сошли на нет.
Однажды меня позвали работать собкором газеты «Труд» в Кемеровской области. И хотя я понимал, что нынешний «Труд» — это уже давно не та газета, по которой я в детстве учился читать, я решил отказаться не сразу