Уроки «Норд-Оста»

Через 13 лет заложник с 13-го ряда рассказал о теракте века.

В субботу, 26 сентября, в Москве на очередную годовщину теракта на Дубровке снова собрались люди — с фотографиями погибших заложников. С горем, которое никуда не ушло…

В понедельник, 28 сентября, на Генеральной ассамблее ООН президент Путин от лица России призвал создать антитеррористическую коалицию. Сродни той, антигитлеровской, что сработала в годы Второй мировой войны – против фашизма. Теперь же она нужна против игиловских террористов.

Это не совпадение. А, похоже, цикл Зла, новый виток истории терроризма, в начале XXI века попробовавшего себя в разных точках мира. Битого, но живучего — снова набирающего силу. ИГ, как и те, первые, веря в свою исключительность, грозит миру казнями. Демонстрирует их, выкладывая съемку из Сирии в интернет. Гонит с мест уже целые народы…

Каково это – быть в плену, как выжить, как найти силы жить дальше и, главное, что такое терроризм, чтобы мир об этом не забывал, читателям «Кузбасса» рассказал прокопчанин Егор Легеза. 17-летним студентом-первокурсником московского вуза он, пойдя на мюзикл «Норд-Ост» (в театральный центр на Дубровке; в историю России теракт вошел под этими двумя названиями), оказался в числе 912 заложников, 130 из которых погибли. Егор выжил чудом…

Билет… на теракт

Мы встретились с Егором в офисе (он продолжает семейный автомобильный бизнес). Крепкие бицепсы, упрямый взгляд (глаза – в глаза), легко одет, хотя в кабинете с небольшим запахом бензина прохладно и за окном дождь со снегом…

Он совсем не изменился – судя по его студенческим фото. И даже при таком беглом взгляде на него – кажется раздражителем, желанной мишенью для нервных, «безбашенных» террористов. Только в 2002-м он занимался не автоспортом – боксом…

— Я не прятался, — понимает мой оценивающий взгляд Егор. – Ждал и верил: нас спасут, как и все…

А помогли ему и характер, и случай, и даже фамилия с французским акцентом (и, значит, соответствующими корнями), замеченная террористами… Но давайте обо всем по порядку.

— Билет на мюзикл мне достался бесплатно…

— На супермодный спектакль! Удача?

— Ну да. Девушка из профкома нашего горного университета (я ее знаю с детства, наши родители много лет дружат) пойти на «Норд-Ост» предложила. Пришли в проф-

ком бесплатные билеты. Она пять отложила, позвала четырех человек. И одна из ее приглашенных в теракте… осталась, погибла. Сердце не выдержало…

А ведь я мог пропустить теракт… С утра на учебу съездил, домой (на съемную квартиру) вернулся. Решил прилечь. Но погода такая тоска, слякоть, дождь без конца. Я и уснул… А открыл глаза – проспал, опоздал… Быстро-быстро собрался. На последней минуте, вровень с началом спектакля, влетел в зал. Пробрался к моему 13-му ряду. Успел!

У террористов же всё спланировано было тщательно, как я много лет потом анализировал… Они зашли в зал в момент, когда артисты на сцене как раз в военной форме были. Камуфляж бандитов с формой смешался. Мы подумали: это по сценарию. Но тем временем ОНИ заблокировали входы-выходы… А как стали на сцене артистов избивать, в потолок стрелять… Я голову поднял – штукатурка сыплется, подумал: с чего вдруг зарядили настоящими патронами? Всё это – за секунды… И вот когда свет включили, объявили, что мы – заложники, и кто дёрнется – будут в них стрелять на поражение, все уже и так поняли – это правда… Никто не побежал – все остались на своих местах.

— А крики, паника, плач?

— Тишина…

Офицерская честь

Хроника теракта, длившегося 58 часов, за годы перестала быть секретом. Относительно спокойные, переговорные первые сутки. Злость и зверства террористов на вторые сутки. Спецоперация, освобождение заложников, уничтожение всех террористов – на утро третьих суток.

Но подробности, которые рассказывает много лет молчавший Егор, не просто ужасают… Заложники вызывают невыразимое уважение.

— Сказали сдать документы и телефоны — по рядам пустили пластмассовые ящики… Один парень положил удостоверение сотрудника МВД… И когда главный, сидя на сцене, перебирал собранные документы, смотрел и швырял их на пол, то дошел, получается, до удостоверения. В лице поменялся. «Ты где?» — орать начал. Парень-милиционер сначала не поднялся с места. Но как террорист девочку с первого ряда на сцену выволок, как сказал: если в течение пяти минут не встанешь, буду по заложнику в каждые пять минут расстреливать, он и встал на второй минуте. Его убили публично – на сцене – прикладами автоматов, — тяжело вспоминает Егор. И добавляет: — Со второго дня бандиты как с цепи сорвались…

Мы сидели… Не встать. Даже если спать – пошевелишься, внимание на тебя обращают…Из еды ничего. И не хотелось. Мелочь из буфетов террористы принесли, кидали в зал жвачку, бутылки с водой. Кто поймал – тот поделился. Пол-литровая бутылка – на шесть человек и больше. Всем по глотку…

Беглец

Несмотря ни на что, Егор дважды пытался бежать.

— На второй день привезли для заложников воду, — рассказывает он. — Бандит зашел в зал: «Есть желающие воду до зала донести?» В коробках. Нас четверо вызвалось. Я думал: спущусь, там в фойе до уличной двери метров десять всего, думал: ка-а-ак побегу!.. А спустились – никого. Но «растяжки» натянуты, проволока, на конце граната. И такая паутина — не перешагнуть, ногой негде ступить.

Остался второй вариант. Стали отпускать иностранцев. Я прикинулся иностранцем. Проверить нельзя. Из документов – сданный студенческий билет… Понадеялся на редкую фамилию. Руку поднял. С краю ряда сел, приняли в иностранцы. Но они двух-трех реальных иностранцев выпустили и всё: следующих – завтра. Не дождался.

Но пока там сидел – рассмотрел на смертнице близко «пояс шахидки», проволочки на пальцах (большом, указательном).

— И, чтоб взорваться, достаточно было щелчка пальцами?

— Нет, достаточно пальцы соединить… Я вернулся на место. Слазил на минуту под сиденье с мыслями, что если взрыв, там позащищенней будет. Позже, через годы, понял: не спасло бы. Зона поражения «пояса» — 150 метров. Зал – 300 метров. Таких смертниц несколько. 100-процентная смерть заложникам. Не говорю уж про бомбу, которую террористы установили через пять рядов от нас – ближе к сцене.

К ней, бомбе, никогда не забуду, бросился парень, сидевший прямо за мной… (Егор долго молчит, и я понимаю, что сейчас он скажет самое страшное.) Тот парень встал и по спинкам сидений побежал к бомбе. По нему начали стрелять – ранили женщину… А он споткнулся, упал в проход… В зал забежал главный. Парня утащили из зала. Он шел с бандитами молча, понимал: убивать они готовы… Но выстрелов мы не услышали. А минут через пятнадцать те снова заходят в зал, спрашивают: «Кто с ним?» Встала девушка. «Ты кто?» – «Жена». Увели. Через пять минут вернулась, села на место… Лица на ней нет. Я повернулся – успокоить, о парне спросить… Она сказала: тела его не видела, голову его отрезанную вынесли – показали… И после этого я понял: шансов у нас почти нет.

Из автобуса — один

— О чем ты думал, когда спецслужбы перед штурмом пустили в здание газ?

— О том, что хочу жить. Газ без цвета и запаха. Я сидел и вдруг отрубился. А проснулся в автобусе. Дверь передняя открыта. Выскочив, понял, мы — во дворе больницы. Сво-бо-да! Но из «моего» автобуса… очнулся только я один. Меня спасла спортивная подготовка, хорошее здоровье, — объясняет Егор, не хвастая, с благодарностью. — Из больницы через сутки меня уж встречали прилетевшие мама и папа.

…С тех пор Егор давно окончил университет, вернулся в Кузбасс, женился, растит обожаемую дочку. Но помнит зал и лица заложников – выживших и погибших, словно это было вчера.

Как и другие бывшие заложники, с которыми дружит, он следит за тем, как Зло снова ползет по миру. В 2002-м оно прощупывало север – Норд. Нынче – Ближний Восток, Ост…

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/newspapers/73791.html