Войти на сайтПоследние новости:
Кузбассовец загнал на хранение свой мотоцикл в подъезд жилого дома
В Мысках к 300-летию Кузбасса отремонтировали спортивно-оздоровительный комплекс
Мэр Белова заработал за год почти в девять раз меньше жены
Мэр Кемерова поздравил с 8 Марта коллектив больницы, где проходит лечение
В Кузбассе две женщины тайком вынесли из квартиры 83-летней пенсионерки холодильник
— Государство — важнейший участник процессов, происходящих на угольном рынке. Но сейчас в топливно-энергетическом комплексе не определена четкая политика. Если бы власти определились, что уголь в топливном балансе не 25 процентов составляет, а, скажем, 40 процентов, тогда бы на это настраивались и собственники угля, и собственники газа, и руководители предприятий и регионов. Сегодня этой определенности нет. Сказалась на нашей отрасли и теплая зима: меньше нашего уголька стали потреблять энергетики, коммунальщики, даже селяне.
Что касается нас самих — наша вина тоже есть. Как таковыми рынками сбыта мы не занимались. Этим заняты собственники со своей командой, управляющая команда холдинга курирует производство, его мы отстроили, относительно, конечно, но отстроили. Еще два года назад, когда были сильные морозы, к угольщикам ходили «с шапкой», «дайте кусочек угля за любые деньги». Мы считали, что так всегда и будет, поэтому рынками не занимались. В результате впустили в Россию чужого производителя из Казахстана. Оттуда уголь пришел в Омск. С другой стороны, нынешние проблемы заставили и угольщиков, и энергетиков снижать затраты. Тогда для всей страны будет польза. И еще одна проблема, которой должны заняться все мы, — это качество. Сегодня энергетики могут подтвердить: в цене мы, угольщики, конечно, не выиграли, но качество угля, поставляемого на электростанции и другим потребителям, резко улучшили. А качество — это улучшение экологии, которая у нас в Кузбассе оставляет желать лучшего. Есть разница везти в тот же Омск или на Алтай золу или качественное топливо с отличной теплотворной способностью. — Существует ли опасность отраслевого кризиса? — Да. Не зная, что нам производить, все кинулись на те месторождения, на которых можно взять дешевый уголь: Ерунаковское месторождение, Караканы, в общем, восточный Кузбасс. А там добывают в основном марку «Д», которая на рынке не нужна. Зато в дефиците марка «СС». Этого угля всегда не хватало, его труднее добывать, но деньги для этого, к сожалению, не вкладывали. Это и есть отсутствие планирования на рынке. В социальном плане это оборачивается большими проблемами. У нас в компании, к примеру, есть разрез «Камышанский». Там занято 1000 человек плюс члены семей, всего 4000 человек. Новое предприятие только начинает работать, а сбыта угля с разреза сейчас нет. С нашего холдинга мы можем перебросить туда дополнительные финансы. А если предприятие живет отдельно, выжить ему очень тяжело. Тем не менее, замыкаясь в себе, в отдельных компаниях проблемы отрасли решить невозможно. Надо определиться в общегосударственном масштабе: переводить энергетику на уголь или оставаться на газе. Как угольщик, учитывая опыт американцев и других развитых стран, я выступаю за увеличение доли твердого топлива. — Каково ваше отношение к закупке угля российскими электростанциями в Казахстане? — Я бы сегодня не обвинял Чубайса, хотя это и стало модно, в том, что он делает. Что ему прикажете делать, если Казахстан предлагает дешевый уголь. Низкого качества, высокой зольности, влажности, но в целом он дешевле нашего кузнецкого угля. Чубайсу это выгодно, почему мы должны на него давить? Мне его позиция понятна. Что касается подхода в целом, то если нет четкой государственной политики в этом вопросе, чего остается ждать от Чубайса? Если бы были установлены квоты на ввоз казахстанского угля, тогда другое дело. А сегодня ограничений на ввоз нет. — Наверное, дело еще в том, что оборудование российских станций с советских времен настроено на экибастузский уголь? — Не соглашусь с этим. У нас в Кузбассе и в России очень широкая гамма марок углей. Кроме того, для нужного качества можно добавить породы. Хотя необходимость в какой-то перестройке электростанций, конечно, есть. Ведь для того, чтобы люди дышали чистым воздухом, можно и потратиться. — Как «Кузбассразрезуголь» реагирует на перепроизводство в отрасли? — В нынешней ситуации мы не стали складировать уголь. Он чем дольше лежит, тем больше теряет качество. Не сразу, но теряет. Мы, наоборот, сократили складские запасы на полмиллиона тонн, не хотим оставлять уголь на весну. Потом будет еще больше осадков, это ухудшит качество продукции. Мы, конечно, сокращаем, к сожалению, объемы добычи угля на некоторых предприятиях, по марке «Д» в частности. Но одновременно ведем подготовку угледобычи. Перестраиваем сегодня полностью нашу службу сбыта, торговую дирекцию. Ищем пути, как завоевать новые рынки, пытаемся выйти на коммунальный сектор, воинские части и др. — Экспорт помогает? — Экспорт мы наращиваем год от года, но это не перекрывает все потери на внутреннем рынке. Раньше мы работали по принципу: «чужим — хорошее, себе — похуже». Теперь такой подход надо менять: качество необходимо улучшать и для внутреннего рынка. Чтобы нарастить экспорт, надо увеличить общую добычу. Из 36 миллионов 250 тысяч тонн, которые мы добыли в прошлом году, 13 с половиной миллионов тонн отправили на экспорт, получается около 37 процентов. Наша компания — крупнейший экспортер угля в стране, и мы будем стараться поставлять за рубеж все больше и больше нашей продукции. — Каковы планы на этот год в целом? — Хоть нам и доказывают, что столько угля не надо, мы планируем наращивать добычу и в этом году. Наша отрасль очень инерционная: если останавливаешься, падаешь потом глубоко. Предусмотрели рост примерно на полтора миллиона тонн в этом году, до 37,6 миллиона тонн. Думаю, с рынком в конце концов вопрос решим. А к 2006 году планируем дойти до уровня в 46,5 миллионов тонн. Дальнейшая задача стоит довести добычу до 50 миллионов тонн в год. Почему? Причина проста — все инфраструктурные объекты у нас на предприятиях уже построены. Есть административно-бытовые корпуса, гаражи, электрические подстанции и сети, есть железнодорожные пути. Нужно расширять производство, завоевывать новые территории, принять дополнительное количество людей, не вкладывая при этом больших капитальных вложений. В нашей компании ранее были заложены все предпосылки для дальнейшего роста. Кузбасс от этого выиграет. Кстати, весь прирост на этот год мы планируем получить на существующих мощностях, ничего нового строить нам не надо. Сегодня, кстати, я не понимаю смысла работы фирм, предприятий «одноразовых», таких, которые открываются и начинают добывать легкий уголь. Я не представляю, какой лунный ландшафт мы в итоге оставим нашим детям. Ушли эти фирмы, обанкротились, закрылись, кто и на какие деньги, на средства области и налогоплательщиков, будет восстанавливать эти земли? — Транспортные проблемы не сдерживают развитие компании? — На Талдинско-Соколовском примыкании к системе Министерства путей сообщения действительно нужно было развиваться, расширять вывоз угля. Но серьезной проблемы там нет. В прошлом году мы ничего не сделали по большому счету, только улучшили организацию и повезли объемы, которые никогда в жизни не возили. Были у нас дискуссии, говорили о необходимости вложения больших денег. — Какова инвестиционная программа «Кузбассразрезугля» на этот год? — Мы, точнее, наши собственники, вложили весьма приличную сумму в развитие производства в прошлом году. Только на инвестиции затратили 68 миллионов долларов. В этом году запланировали уже 85 миллионов долларов. В первую очередь средства пойдут на большегрузные автомобили. Их в компании 600 единиц, самой разнообразной грузоподъемности: от 40 и 55 тонн до 180 и 200 тонн. Мы обновляли и обновляем другое оборудование, бульдозерный парк, вкладывали средства в развитие железнодорожного транспорта. Станцию Каракан построили целиком. Приличные средства вложили в развитие разреза «Калтанский» потому, что уголь там экспортный. Лет 10-15 тому назад, если помните, началось строительство ветки Сарбала -Черный Калтанчик. «Великая» была стройка, потом ее забросили, все разворовали. Сейчас возобновляем строительство. Вот что показательно — когда угольщики заказывали железнодорожникам построить ветку, решение стольких проблем заложили, столько затрат. А когда стали договариваться о строительстве на паритетных началах (мы своё сделаем, вы своё), сразу на порядок уменьшили расходы. — А социальную сферу развиваете? — В прошлом году наши акционеры дали средства на жилье. Вначале — для покупки на вторичном рынке, потом стали делать вложения в строительство. Оказалось это дешевле. Моя ведь задача — предоставить человеку жилье качественнее и дешевле, и нет задачи — продать подороже. Исходя из этого, мы продолжили строительство собственных домов в Кедровке, в поселке Красный Брод и в Осинниках. Планируем строить целый дом в Полысаеве для «Моховского». Кое-где продолжаем покупать: в Киселевске, например, в Каракане. Вкладываем средства в людей: платим за подготовку специалистов. Ни много ни мало, а сто с лишним человек в прошлом году таким образом привлекли к себе на работу. Постоянно обновляем качественный состав нашего персонала. Целые группы работников посылаем на обучение в Москву, в Челябинск. Возобновили традиции производственных соревнований. Впервые по всем разрезам «закрутили» круглогодичную спартакиаду. Стали проводить конкурсы художественной самодеятельности. В социальную сферу в прошлом году вложили 350 миллионов рублей. Это намного больше, чем в предыдущем году. Это связано с тем, что мы на свое содержание забрали два поселка: 79 миллионов рублей у нас пошло на Бачатский, 85 миллионов рублей на поселок Красный Брод. — Планируете сокращение социальных расходов в нынешнем году в связи с трудной рыночной ситуацией? — Нет. Хотя, наверное, придется это сделать. К сожалению. Поэтому настоятельно требую от собственников, чтобы занимались рынком сбыта. («Губернские ведомости»)
— Государство — важнейший участник процессов, происходящих на угольном рынке. Но сейчас в топливно-энергетическом комплексе не определена четкая политика. Если бы власти определились, что уголь в топливном балансе не 25 процентов составляет, а, скажем, 40 процентов, тогда бы на это настраивались и собственники угля, и собственники газа, и руководители предприятий и регионов. Сегодня этой определенности нет. Сказалась на нашей отрасли и теплая зима: меньше нашего уголька стали потреблять энергетики, коммунальщики, даже селяне.
Что касается нас самих — наша вина тоже есть. Как таковыми рынками сбыта мы не занимались. Этим заняты собственники со своей командой, управляющая команда холдинга курирует производство, его мы отстроили, относительно, конечно, но отстроили. Еще два года назад, когда были сильные морозы, к угольщикам ходили «с шапкой», «дайте кусочек угля за любые деньги». Мы считали, что так всегда и будет, поэтому рынками не занимались. В результате впустили в Россию чужого производителя из Казахстана. Оттуда уголь пришел в Омск.
С другой стороны, нынешние проблемы заставили и угольщиков, и энергетиков снижать затраты. Тогда для всей страны будет польза.
И еще одна проблема, которой должны заняться все мы, — это качество. Сегодня энергетики могут подтвердить: в цене мы, угольщики, конечно, не выиграли, но качество угля, поставляемого на электростанции и другим потребителям, резко улучшили. А качество — это улучшение экологии, которая у нас в Кузбассе оставляет желать лучшего. Есть разница везти в тот же Омск или на Алтай золу или качественное топливо с отличной теплотворной способностью.
— Существует ли опасность отраслевого кризиса?
— Да. Не зная, что нам производить, все кинулись на те месторождения, на которых можно взять дешевый уголь: Ерунаковское месторождение, Караканы, в общем, восточный Кузбасс. А там добывают в основном марку «Д», которая на рынке не нужна. Зато в дефиците марка «СС». Этого угля всегда не хватало, его труднее добывать, но деньги для этого, к сожалению, не вкладывали. Это и есть отсутствие планирования на рынке.
В социальном плане это оборачивается большими проблемами. У нас в компании, к примеру, есть разрез «Камышанский». Там занято 1000 человек плюс члены семей, всего 4000 человек. Новое предприятие только начинает работать, а сбыта угля с разреза сейчас нет. С нашего холдинга мы можем перебросить туда дополнительные финансы. А если предприятие живет отдельно, выжить ему очень тяжело.
Тем не менее, замыкаясь в себе, в отдельных компаниях проблемы отрасли решить невозможно. Надо определиться в общегосударственном масштабе: переводить энергетику на уголь или оставаться на газе. Как угольщик, учитывая опыт американцев и других развитых стран, я выступаю за увеличение доли твердого топлива.
— Каково ваше отношение к закупке угля российскими электростанциями в Казахстане?
— Я бы сегодня не обвинял Чубайса, хотя это и стало модно, в том, что он делает. Что ему прикажете делать, если Казахстан предлагает дешевый уголь. Низкого качества, высокой зольности, влажности, но в целом он дешевле нашего кузнецкого угля. Чубайсу это выгодно, почему мы должны на него давить? Мне его позиция понятна. Что касается подхода в целом, то если нет четкой государственной политики в этом вопросе, чего остается ждать от Чубайса? Если бы были установлены квоты на ввоз казахстанского угля, тогда другое дело. А сегодня ограничений на ввоз нет.
— Наверное, дело еще в том, что оборудование российских станций с советских времен настроено на экибастузский уголь?
— Не соглашусь с этим. У нас в Кузбассе и в России очень широкая гамма марок углей. Кроме того, для нужного качества можно добавить породы. Хотя необходимость в какой-то перестройке электростанций, конечно, есть. Ведь для того, чтобы люди дышали чистым воздухом, можно и потратиться.
— Как «Кузбассразрезуголь» реагирует на перепроизводство в отрасли?
— В нынешней ситуации мы не стали складировать уголь. Он чем дольше лежит, тем больше теряет качество. Не сразу, но теряет. Мы, наоборот, сократили складские запасы на полмиллиона тонн, не хотим оставлять уголь на весну. Потом будет еще больше осадков, это ухудшит качество продукции. Мы, конечно, сокращаем, к сожалению, объемы добычи угля на некоторых предприятиях, по марке «Д» в частности. Но одновременно ведем подготовку угледобычи. Перестраиваем сегодня полностью нашу службу сбыта, торговую дирекцию. Ищем пути, как завоевать новые рынки, пытаемся выйти на коммунальный сектор, воинские части и др.
— Экспорт помогает?
— Экспорт мы наращиваем год от года, но это не перекрывает все потери на внутреннем рынке. Раньше мы работали по принципу: «чужим — хорошее, себе — похуже». Теперь такой подход надо менять: качество необходимо улучшать и для внутреннего рынка. Чтобы нарастить экспорт, надо увеличить общую добычу. Из 36 миллионов 250 тысяч тонн, которые мы добыли в прошлом году, 13 с половиной миллионов тонн отправили на экспорт, получается около 37 процентов. Наша компания — крупнейший экспортер угля в стране, и мы будем стараться поставлять за рубеж все больше и больше нашей продукции.
— Каковы планы на этот год в целом?
— Хоть нам и доказывают, что столько угля не надо, мы планируем наращивать добычу и в этом году. Наша отрасль очень инерционная: если останавливаешься, падаешь потом глубоко. Предусмотрели рост примерно на полтора миллиона тонн в этом году, до 37,6 миллиона тонн. Думаю, с рынком в конце концов вопрос решим. А к 2006 году планируем дойти до уровня в 46,5 миллионов тонн. Дальнейшая задача стоит довести добычу до 50 миллионов тонн в год. Почему? Причина проста — все инфраструктурные объекты у нас на предприятиях уже построены. Есть административно-бытовые корпуса, гаражи, электрические подстанции и сети, есть железнодорожные пути. Нужно расширять производство, завоевывать новые территории, принять дополнительное количество людей, не вкладывая при этом больших капитальных вложений. В нашей компании ранее были заложены все предпосылки для дальнейшего роста. Кузбасс от этого выиграет. Кстати, весь прирост на этот год мы планируем получить на существующих мощностях, ничего нового строить нам не надо.
Сегодня, кстати, я не понимаю смысла работы фирм, предприятий «одноразовых», таких, которые открываются и начинают добывать легкий уголь. Я не представляю, какой лунный ландшафт мы в итоге оставим нашим детям. Ушли эти фирмы, обанкротились, закрылись, кто и на какие деньги, на средства области и налогоплательщиков, будет восстанавливать эти земли?
— Транспортные проблемы не сдерживают развитие компании?
— На Талдинско-Соколовском примыкании к системе Министерства путей сообщения действительно нужно было развиваться, расширять вывоз угля. Но серьезной проблемы там нет. В прошлом году мы ничего не сделали по большому счету, только улучшили организацию и повезли объемы, которые никогда в жизни не возили. Были у нас дискуссии, говорили о необходимости вложения больших денег.
— Какова инвестиционная программа «Кузбассразрезугля» на этот год?
— Мы, точнее, наши собственники, вложили весьма приличную сумму в развитие производства в прошлом году. Только на инвестиции затратили 68 миллионов долларов. В этом году запланировали уже 85 миллионов долларов. В первую очередь средства пойдут на большегрузные автомобили. Их в компании 600 единиц, самой разнообразной грузоподъемности: от 40 и 55 тонн до 180 и 200 тонн. Мы обновляли и обновляем другое оборудование, бульдозерный парк, вкладывали средства в развитие железнодорожного транспорта. Станцию Каракан построили целиком. Приличные средства вложили в развитие разреза «Калтанский» потому, что уголь там экспортный. Лет 10-15 тому назад, если помните, началось строительство ветки Сарбала -Черный Калтанчик. «Великая» была стройка, потом ее забросили, все разворовали. Сейчас возобновляем строительство. Вот что показательно — когда угольщики заказывали железнодорожникам построить ветку, решение стольких проблем заложили, столько затрат. А когда стали договариваться о строительстве на паритетных началах (мы своё сделаем, вы своё), сразу на порядок уменьшили расходы.
— А социальную сферу развиваете?
— В прошлом году наши акционеры дали средства на жилье. Вначале — для покупки на вторичном рынке, потом стали делать вложения в строительство. Оказалось это дешевле. Моя ведь задача — предоставить человеку жилье качественнее и дешевле, и нет задачи — продать подороже. Исходя из этого, мы продолжили строительство собственных домов в Кедровке, в поселке Красный Брод и в Осинниках. Планируем строить целый дом в Полысаеве для «Моховского». Кое-где продолжаем покупать: в Киселевске, например, в Каракане.
Вкладываем средства в людей: платим за подготовку специалистов. Ни много ни мало, а сто с лишним человек в прошлом году таким образом привлекли к себе на работу. Постоянно обновляем качественный состав нашего персонала. Целые группы работников посылаем на обучение в Москву, в Челябинск. Возобновили традиции производственных соревнований. Впервые по всем разрезам «закрутили» круглогодичную спартакиаду. Стали проводить конкурсы художественной самодеятельности. В социальную сферу в прошлом году вложили 350 миллионов рублей. Это намного больше, чем в предыдущем году. Это связано с тем, что мы на свое содержание забрали два поселка: 79 миллионов рублей у нас пошло на Бачатский, 85 миллионов рублей на поселок Красный Брод.
— Планируете сокращение социальных расходов в нынешнем году в связи с трудной рыночной ситуацией?
— Нет. Хотя, наверное, придется это сделать. К сожалению. Поэтому настоятельно требую от собственников, чтобы занимались рынком сбыта.
(«Губернские ведомости»)