Испытание деньгами

Как люди становятся инкассаторами? Чем опасна такая работа? Были ли беловчане свидетелями «голливудских» сюжетов ограбления?

1 августа — День инкассатора РФ

К разговору о труде инкассаторов мы пригласили двух служащих банка «УРАЛСИБ»: старшего инкассатора, руководителя группы инкассации Сергея Викторовича ШКРЕДОВА и охранника по сопровождению материальных ценностей Вячеслава Анатольевича СТАРЦЕВА.

— Как люди становятся инкассаторами?

— Инкассатор – одна из самых рискованных профессий, поэтому требования высокие.

Профессия не для каждого, есть обязательные условия: кандидат должен отслужить в армии, быть физически здоровым и не иметь судимости. У меня большой опыт работы, поэтому могу с уверенностью сказать, что инкассаторами не рождаются, ими становятся. Кандидата проверяют досконально: отслеживают родственные связи (если трудятся в этом же банке, то возможен сговор), выясняют, как человек ведет себя в семье, в отношениях с соседями, имеет ли административные правонарушения. Проходит обследование у нарколога, и, если получает допуск на ношение оружия, то его направляют на курсы.

— С чего начинается рабочий день?

— С медосмотра (проверяют, как водителей), потом переодеваемся в форму, проходим инструктаж, получаем задание и выезжаем на маршрут. Хочу заметить, что в службе инкассации у руководителя особая роль: он должен знать своих людей, как самого себя. Если кто-то из сотрудников зашел утром «не с теми глазами», он обязан отреагировать, ведь расстроенный человек может отвлечься, думать о своем, и эта мелочь может обернуться трагедией.

На маршрут выезжают минимум втроем: водитель, старший бригады и инкассатор, но если маршрут сложный (проходит по криминогенному району, имеет значительную протяженность и удаленность, имеет большое число точек и объем материальных ценностей), то выезжаем вчетвером или впятером.

— Что для вас деньги?

— Предмет труда. Как строитель берет кирпич, так и я беру сумку с деньгами. Только так! Если думать по-другому, то не сможешь работать. У нас был один случай: заметили, что у сотрудника как-то глаза забегали, заблестели; его пригласили на беседу, а потом предложили уйти. Испытание деньгами проходят не все.

— В вашей практике бывали нападения на инкассаторов?

— К счастью, нет.

«Лихие девяностые»

Профессия инкассатора — одна из самых опасных. То и дело в прессе мелькают сообщения удавшихся или провалившихся попытках ограбления. В середине 90-х годов в истории Белова было совершено нападение на машину инкассаторов. На страницах газеты №32 (9332), 19.03.1996 г. есть такая заметка:

Нападение на инкассаторов

В минувшую пятницу около 17 часов «УАЗ» с инкассаторами следовал по дороге Бачатский – Новый Городок. В районе старого каменного карьера он был подорван. Взрывом оторвало задний мост и опрокинуло машину. Террорист, подложивший взрывное устройство еще осенью и подавший на него напряжение в момент проезда машины, вышел из укрытия и застрелил водителя Александра Вакирева. Один из инкассаторов очнулся и открыл ответную стрельбу, ранил нападавшего. Подоспевшая на помощь милиция его задержала. Им оказался работник цинкового завода Николай Долгополов 1955 года рождения. Дома у него обнаружили еще два взрывных устройства.

По следам трагических событий

Накануне Дня инкассатора, спустя 18 лет после того памятного и трагического события, «Беловский вестник» разыскал того самого инкассатора, который открыл ответный огонь и ранил преступника.

Вадим Николаевич РОЖЕНКО 15 марта 1996 года ехал в машине, на которую было совершено нападение.

Вот что он рассказал:

— Первое время то и дело вспоминал об этом случае, потом пореже, но в памяти все сохранилось четко, хотя прошло 18 лет.

В тот роковой день я потерял своего товарища по работе и хорошего друга — Александра Ивановича Вакирева.

Мы работали в РКЦ, это была пятница — обычный рабочий день. Наступила весна, у всех настроение было хорошее, мы с Сашей с одного года, нам было по 37 лет — совсем еще молодые, а Вадим Соколов и вовсе мальчишка – он лет на 10 помладше нас. Ехали, посмеивались, подшучивали, а Саша немножко нервничал. Не знаю, почему, мы его всегда дразнили «Бешеный» — характер у него был взрывной.

На перегоне Старобачаты – Новый Городок шел густой снег. Времени было 16.45, перед БКК (Беловский каменный карьер) произошел взрыв. То, что мы подорвались, я вначале не понял, услышал два хлопка, а потом неуправляемая сила поставила нашу машину «УАЗ-452» «на попа» (на бампер), позже я узнал, что порвало мосты, днище автомобиля выгнуло вовнутрь на 50 см, а в крыше осколком вырвало дыру.

В машине рядом с водителем сидел инкассатор Вадим Соколов, а я (старший группы) сидел на заднем сиденьи прямо за водителем, думаю, это меня и спасло, а то бы погиб от взрыва. Я сознание не потерял, но был контужен, поэтому все, что происходило, видел. Мы проехали на носу «УАЗика» по асфальту 5 метров, потом, чувствую, падаем на правый бок, и нас тащит еще метров12, до отвала не доехали всего 1,5 метра! Еще чуть-чуть — и могли бы свалиться, а там такая высота, что уже собирать было бы нечего. От взрыва я улетел на Вадима Соколова и, по сути, лежал вниз головой, оценить обстановку не мог.

Пока нас волокло, Долгополов выскочил из укрытия и побежал за машиной, Саша первым успел подняться и увидел в зеркало нападавшего. Я в тот момент даже не понял, что испугался, и стал лихорадочно соображать: «Что же случилось?». Спросил первое, что пришло в голову: «Сань, у тебя аккумулятор взорвался?». А он отвечает: «Какой хрен аккумулятор! Это напа…».

Я повернул голову и увидел в стекло колено человека в маскхалате. Еще успел подумать: «Откуда здесь маскхалаты?», и тут раздались выстрелы. Долгополов стрелял дуплетом из обреза 12 калибра, он попал Саше в грудь и в живот. Я подхватил товарища, Саня умер у меня на руках. Его последние слова были: «Ай, как больно», и закатил глаза. Он еще стонал, и я думал, что друг потерял сознание, и только потом узнал, что в тот момент он уже умер.

Вадим Соколов слышал, что я сказал, что аккумулятор взорвался (взрыв аккумулятора — страшная вещь), поэтому хотел выбить стекло и выбраться из машины, чтобы не обжечься, он еще не понял, что на нас напали.

Все произошло в считанные секунды. Признаюсь откровенно (теперь можно), что я все время нарушал инструкции. Старший бригады всегда ездит с автоматом; я, когда садился в машину, предохранитель ставил на автомат. Когда еще учились на курсах, нам говорили: «Если ствол увидел, то твой должен заговорить первым!», я всегда считал это правило незыблемым. И еще мы не раз говорили о том, что нам не выдают полный боекомплект к автомату (полный — значит в подсумке есть еще один магазин), а кемеровское начальство считало, что если выдавать полный, то в случае нападения мы из двух магазинов можем много народу перестрелять, поэтому выдавали половину, но я сейчас с этим не согласен.

В момент взрыва, когда упал, автомат слетел, я подобрал свой АК-74У и приготовился к защите. Когда Долгополов выстрелил, окно не разбилось, но образовалась дыра, и все стекло пошло в сеточку, стало плохо видно, но я об этом не думал, передернул автомат и хотел дать очередь, а он не стреляет, из затвора только патрон вылетел и маленький осколочек (из-за него выстрел не произошел). Я осмотрелся и увидел Долгополова во второй раз, он уже начал закапываться в снег, на меня накатила волна ненависти, передернул затвор во второй раз, нажал, пошла очередь, стекло высыпалось совсем. Когда у меня патроны кончились, я закричал тезке: «Стреляй! Уходит!». Вадим был в состоянии стресса, он решил, что я ему в затылок выстрелю, поэтому медлил. Я видел, что Долгополов поднялся и стал убегать, и боялся, что он уйдет, только потом узнал, что его ранил в область сердца, бедро и голень.

Наш Саша модный был парень, он носил классную оперативку (кобура для пистолета, крепится под мышкой), и я стал его поворачивать, чтобы достать пистолет. Но мне было неудобно, Саша — бывший морской пехотинец, парень крепенький, да и одеты мы были еще по-зимнему. Пистолет у него вырвал, и тут мне показалось, что Долгополов был не один (на самом деле он был в маскхалате, и у него с собой был мешок, тоже белый, его я и принял за второго человека). Вышел из машины и из сашиного пистолета выстрелил в Долгополова, а потом захожу за машину, думал, что увижу второго, а там только ямка от мешка.

В этом мешке потом нашли самодельные осколочные гранаты. На суде он сказал, что думал, что сумки с деньгами лежат в сейфе, и если бы его пришлось взорвать, то гранаты пригодились бы. Думаю, что если бы мы потеряли сознание, он бы всех нас добил. Еще нашли табачную смесь, он заготовил ее на случай погони, чтобы сбить собак со следа.

Снег шел крупными хлопьями, из-за этого плохо было видно, но мой напарник Вадим побежал за Долгополовым, пытался его нагнать. Как старшему мне нельзя было покидать машину. Я остановил проезжающие машины и попросил сообщить, что произошло нападение на инкассаторскую машину и что водитель убит.

Долгополов был ранен, в районе Нового Городка его поймали сотрудники милиции.

Позже мы узнали, что по минам, заложенным Долгополовым, полгода ездили! Он вскрыл асфальт, заложил мины и снова закопал.

За эти полгода я не раз смотрел на эти круги на асфальте, смотрел на них и думал: «Как они могли образоваться?». Но то, что на нас готовится покушение, мне в голову не приходило. Долгополов заложил три мины с таким расчетом, чтобы они сработали под водителем, под сборщиком и под старшим. В этом месте деревья от дороги в стороне, так он от асфальта метров на 15-20 протянул кабель и сделал схрон в камнях, там он нас и дожидался.

Мы часто ездили по этому маршруту, тут нападавший все правильно рассчитал, обычно перед перегоном, метров за 200, мы останавливались на горочке и осматривались, и всегда у меня было ощущение, что кто-то смотрит на нас по-волчьи. Я это явственно чувствовал и не раз говорил своему товарищу Володе Смолярову, потом мы об этом вспоминали.

Про Долгополова тогда рассказывали, что он простой рабочий человек, очень тихий, но вот начитался Достоевского и решил испытать себя. У него нашли рисунки денежных мешков и запись: «Тварь я дрожащая или право имею?».

Он все сделал сам: спланировал нападение, следил за нами, изготовил взрывные устройства, все продумал. Видно, что неглупый, мог бы заработать по-другому, а он на убийство пошел. Ему дали 15 лет, за хорошее поведение выпустили досрочно, уже 2 года как вернулся в город Белово, ходит по улицам, дышит, а Саши нет.

За проявленную доблесть мне потом две недели отпуска дали, из Москвы прислали награду – знак «Отличник инкассации», нам с Вадимом дали премию по 1 миллиону рублей, а потом ее начислили в зарплату и вычли. Иван Петрович Горбунов, начальник службы инкассации, уговорил меня, чтобы я не подавал документы на регресс, он знал, что я заядлый охотник, и пугал тем, что после контузии у меня отберут ружье и не позволят охотиться. Сейчас я нашел адвоката и пытаюсь восстановить свои права. Из инкассаторов ушел, работаю охранником на разрезе «Инской». Вадим Соколов тоже сменил профессию, знаю, что работал в охране на ГРЭС, перенес инсульт.

В тот день в накопителе было 4 миллиона рублей, по сегодняшнему курсу — 4 тысячи! Сашу страшно жалко, у него остались жена и мать.

На том месте, где было совершено нападение, где погиб водитель-инкассатор Александр Вакирев, — поставили памятник.

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/newspapers/61126.html