Наши сети притащили… подлеца

Эксперт отвечает на вопросы журналистов относительно степени распространенности экстремистских и националистических настроений среди кузбасской молодежи.

Масса людской ненависти к тем, кто отличается взглядами, цветом кожи, местом проживания (да просто – отличается) стала, кажется, настолько густой, что ее ощущаешь физически. Открой в интернете комментарии к любой «горячей» информации — и наверняка попадешь под поток оскорблений типа «укропов», «ватников», «чурок», «либерастов»… Там нет сострадания, только агрессия. Неужели и у нас в Кузбассе такие настроения распространены?

С этим вопросом мы обратились к доценту кафедры политических наук КемГУ Вадиму Шиллеру. Изучением корней экстремизма он занимается с начала 2000-х. А не так давно запустил региональный мониторинг экстремистских проявлений в среде молодежи Кузбасса. Исследование проходило в разных городах области, среди учащихся школ, вузов, колледжей.

— Что показало ваше исследование, Вадим Викторович?

— Если говорить в общем – рост националистических настроений. С марта по октябрь – с 18 до 28%. Больше стало и тех, кто если не одобряет, то и не считает недопустимыми идеи неонацизма. Мониторинг мы с коллегами по факультету политических наук и социологии КемГУ, со студентами проводили дважды – в марте и сентябре-октябре 2015-го.

— Насколько молодежь заражена экстремизмом?

— Один мой студент, который в нацистской Германии чисто антропологически не относился бы к высшей расе, не был бы арийцем, заявил: что если бы, дескать, Гитлер победил, мы жили бы лучше…Я ему ответил: если бы Гитлер победил, то ты бы, если остался жив, жил бы в конуре и питался питательной смесью из твоих родителей. Он не поверил, а зря. В Третьем рейхе существовали определенные биологические критерии, по которым человека либо относили к высшей расе, либо не относили. Славян, цыган, евреев не относили, они считались «унтерменшами», то есть недочеловеками. План «Ост», который пытались реализовать нацисты, был направлен на геноцид этого населения. А сейчас отмечается положительная динамика роста экстремистских настроений в головах у нашей молодежи.

— Откуда эта мерзость берется?

— Причин много. Негативные явления в обществе, конечно, этому способствуют. И коррупция, и социально-экономическое расслоение общества, и уровень жизни многих людей, и не всегда продуманная национальная и миграционная политика. Но это не главное.

В советское время люди жили вообще очень скудно, но никто никого не винил. Ценности формировались на уровне книжек, фильмов.

Мы все хотели быть, как Миша Поляков из книги Анатолия Рыбакова «Кортик». Миша — живой мальчишка, подраться мог, из рогатки пострелять. Но в то же время он не стяжатель, не жадный, за своих друзей готов жизнь положить. А его антипод – Борька Жила. Приторговывал чем-то, ириски продавал. Хитроватый, подловатый, трусливый. Мог пойти на компромисс со своей совестью. И мы, дети, таких, как Борька Жила, презирали. С тех пор поменялись представления о хорошем и плохом.

Всё зависит от подачи информации. Можно и бандитов сделать героями.

— Вы хотите сказать, что настроения создаются в основном информационным полем?

— После распада СССР стали более откровенно говорить о тех вещах, которые раньше находились под грифом «секретно», о том, что существовали определенные межнациональные трения, просчеты в советской национальной политике. А акценты можно расставлять по-разному. Я думаю, в массовом распространении националистических идей огромную роль сыграли социальные сети.

— Вот мы и добрались до первопричины… Впрочем, я с вами не согласна, фашизм формировался до интернета и телевизоров. А так получается, как в «Горе от ума»: «Уж коли зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь». А также отключить телефоны, телевизоры и компьютеры… И наступит счастье?

— Интернет все-таки особая сфера. Он стал прибежищем для деструктивных сил.

В 2002 году был принят закон о противодействии экстремистской деятельности. Любая пропаганда, возбуждающая вражду либо ненависть, стала уголовно наказуемой. Начался процесс выдавливания из официального информационного пространства деструктивных идей, которые позволяют объяснить то или иное общественное явление под экстремистским углом зрения. Тогда носители этих идей бросились в то пространство, которое не контролируется законом, – в интернет. Неонацистские объединения стали активно использовать социальные сети. Они так объясняли проблемы в обществе: во всем виноваты кавказцы, евреи, носители чуждых идей…

Одной из наиболее активных в использовании соцсетей была неонацистская группировка «Реструкт», возглавлял ее Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак. «Реструкт» опасен тем, что под видом социальных проектов, в которых, казалось, нуждалось общество, внедрял неонацистские идеи. Первым у них был проект «Оккупай-Педофиляй». Молодые люди из этой группировки, представляясь несовершеннолетними в соцсетях, договаривались о встречах со взрослыми мужчинами. Когда те приходили, их унижали, снимали на видеокамеру и ролик размещали в интернете.

— Но это же не в нашем регионе?

— И в нашем. У нас «Оккупай-Педофиляй» действовал в Кемерове, в Новокузнецке. В проекте участвовало несколько официальных составов. Первый распался. Второму сейчас инкриминируют ряд статей, ведется следствие.

В Кемерове же, помимо официальной группы, члены которой находятся под следствием, стихийно действовало большое количество групп, которые себя не афишируют, но они по-прежнему есть. Сейчас они переформатировались, создали движение «Трезвые дворы. Трезвая Сибирь». Ходят, вылавливают пьяных, унижают, избивают, а спиртное выливают.

— Ну, знаете, каждый родитель превратится в зверя, если к его ребенку привяжется какой-то дядька, и поддержит любого «Оккупая»…

— Согласен. Но если бы за всем этим не было неонацистского подтекста и если бы они действовали вместе с право-

охранительными органами, передавали им полученную информацию, а не выставляли в интернете. А так – какое право имеют некомпетентные подростки брать на себя функции судебных инстанций, давая правовую оценку действиям «педофилов» и вынося приговоры?

Были у них еще проекты «Оккупай-наркофиляй», «Оккупай-алкофиляй». Позиционировал себя «Реструкт» как институт гражданского общества.

Другой проект — «Образование», нацеленный на детей из малоимущих семей. Если у родителей не было возможности обеспечивать ребенка репетитором для сдачи ЕГЭ, реструктовцы предлагали бесплатных репетиторов — находились образованные идейные люди, и они знали, что главная их задача — вербовка сторонников.

Они объясняли детям, что есть история, которую надо сдавать, а есть фактическая. Сдавать ее не надо, а знать надо. Что Третий рейх – самая успешная империя, которая когда-либо существовала, где был очень высокий уровень жизни, проводилась очень эффективная национальная политика, где всех «нацменов» держали в кулаке…

Был проект «Благотворительность», в его рамках они организовывали сбор одежды, обуви, продуктов питания для малоимущих. Детям предлагалось походить послушать лекции. Реструктовцы сами их читали, и пока их ресурсы не ликвидировали, они были доступны и в сети. Когда Марцинкевича отправили за решетку в третий раз, «Реструкт» прекратил свое существование. Но он успел бросить гнилые семена в благодатную почву…

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/newspapers/75678.html