Войти на сайтПоследние новости:
Кузбассовец загнал на хранение свой мотоцикл в подъезд жилого дома
В Мысках к 300-летию Кузбасса отремонтировали спортивно-оздоровительный комплекс
Мэр Белова заработал за год почти в девять раз меньше жены
Мэр Кемерова поздравил с 8 Марта коллектив больницы, где проходит лечение
В Кузбассе две женщины тайком вынесли из квартиры 83-летней пенсионерки холодильник
В Кемеровском областном театре драмы в рамках федеральной программы «Большие гастроли» состоялись показы спектаклей Российского государственного театра «Сатирикон» имени Аркадия Райкина. Наши зрители смогли увидеть «Лекаря поневоле» по пьесе Мольера и поэтический моноспектакль «Константин Райкин. Своим голосом». А перед этим на пресс-конференции руководитель столичного театра Константин Райкин ответил на вопросы журналистов.
– Константин Аркадьевич, расскажите, пожалуйста, о вашем гастрольном туре.
– У нас гастроли в Томске и Кемерове, мы привезли шесть спектаклей. В Томске сыграли «Короля Лира», спектакль «Однорукий из Спокана» по пьесе Макдонаха, а «Лекаря поневоле» и мой поэтический вечер мы объединили. Здесь решили разделить эти два спектакля, поэтому кемерочане увидят большой, увеличенный стихотворный спектакль. Гастроли носят еще и вынужденный характер, потому что в нашем театре ремонт, и в Москве мы находимся в состоянии аренды, работаем сразу в нескольких театральных пространствах. Но в общем и целом гастроли для нас – это дело желанное и интересное.
– Вы сказали, что стихотворный спектакль в Кемерове пройдет в расширенном формате. Что нужно, чтобы в него попали новые стихотворения? И еще интересно: читаете ли вы современную поэзию?
– Я поэзией всегда увлекался. Я давно читаю стихи. Я их исполняю на сцене. Они во мне проступают. Случается, что мне что-то нравится, я откладываю и говорю себе, что эту поэму нужно будет выучить. А позже, когда я про нее вспоминаю, оказывается, что я ее уже знаю наизусть, она во мне проступает. В Кемерове я читаю два часа вместо одного, читаю еще и Заболоцкого, Рубцова, Мандельштама, Лопе де Вега, Пушкина.
Да, иногда в моем поэтическом спектакле появляется что-то новое. У меня студенты занимаются новой поэзией очень серьезно. Сейчас они выпустили новый спектакль по современной поэзии, который называется «Непушкин». И я благодаря им стал хорошо, а со временем буду еще лучше разбираться в современной поэзии, потому что они у меня ребята пытливые и любознательные, они приносят и читают так лихо, и это совсем что-то другое. Меня это очень начинает интересовать, и не факт, что я к этому не приобщусь.
– Вы не первый раз в Кемерове. Город сильно изменился?
– Да, не первый. Я здесь познакомился с Женей Гришковцом. Я сюда приехал однажды в университетский театр и там с ним встретился, тогда его еще никто не знал, и я в том числе, так и познакомились…
Мне трудно говорить про город, я очень оккупирован нашими внутренними делами, я здесь в театре сижу долго. Я привез сюда свою дочку, она была на гастролях в Томске как артистка, и сейчас она ходит по Кемерову и мне рассказывает, что видела.
– Вы будете играть Мольера, он писал в 17-м веке. Насколько он сейчас современен?
– Мольер – это один из трех самых любимых мной театральных авторов, он не просто замечательный, он сверхгений. Я поражаюсь, я не могу привыкнуть. Потому что он в те времена, 350 лет назад, так понимал про человека, про мироустройство. Он еще сам был потрясающим комедийным артистом, он так знает законы театра, как никто не знает. Так знал еще Островский, пожалуй… Психология зрителя неизменна. Меняются темпы жизни, меняются одежды, оболочка, но суть не меняется.
В нем есть гениальная наивность. «Лекарь поневоле» – это детский спектакль для взрослых, там нет особой морали. Это очень важно, чтобы взрослый человек на секунду раскрыл рот и растопырил глаза при всем своем засилье информации, мрачных мыслей, сложности жития, трудности в материальном положении. Ведь момент святого наива очень необходим.
– Один известный режиссер сказал, что у нас зритель погружен в состояние пластмассового уюта и его нужно из этого состояния выводить. Так ли это, по-вашему?
– То, что среди зрителей есть большое количество людей, которые хотят развлекаться, мило и комфортно проводить время, – это так, к этому приучает телевизор. И когда такой человек в театр приходит, и ему что-то резкое показывают, конечно, он не всегда доволен. Это правильное желание режиссера – выбить из этого состояния благополучия. Уязвить и заставить задуматься.
А вообще современный человек очень защищен, потому что столько страшной информации вокруг, и у него есть броня. Потому если у тебя ее нет, можно вообще сойти с ума. Но за этим бронированием вообще можно перестать быть человеком, перестать сострадать, сопереживать, чувствовать боль другого. И современное искусство занято тем, что пытается найти лазейки сквозь эту броню. Классика, которая была когда-то, и очень действовала, сейчас не действует, если ее как-то не перетрактовать. Почему современное искусство стало более агрессивным, сцены насилия стали более физиологичными, сцены эротики – более откровенными? Язык современного искусства стал более грубым, более приближенным к улице? Потому что искусство ищет новые ходы, как пробить броню. Задача искусства такая – сделать жизнь ощутимой, потому что у человека, даже хорошего, доброго, богатого душой, идет процесс привыкания эстетического и этического. Искусство нужно для того, чтобы человек не привыкал, чтобы ощущал жизнь.
– У многих актеров принято говорить: «Я люблю всех своих зрителей». А вы действительно любите каждого зрителя, который приходит?
– Это вопрос установки. Потому что они тебе глубоко родные люди. Много приходит неблагополучных людей, ужасно замордованных действительностью, их надо обнадежить. В театре должны быть разные спектакли, у которых разные задачи: один для благополучных и толстокожих, которых нужно выбить из состояния благополучия, а другой спектакль должен превращать прекрасных, но сероживущих зрителей в окрыленных. Не может театр быть одной гаммы, одной ноты.
– Для «Сатирикона» есть какая-то польза от региональных гастролей, и если есть, то в чем она?
– Безусловно, есть. Я люблю нестоличную публику. И решаюсь играть в самых рискованных местах, где совсем не до поэзии. Я приезжаю и привожу Мандельштама, и знаете, какой успех! Потому что что-то случается, потому что люди скучают по хорошо сложенным словам, по русским сложносочиненным предложениям.
В регионах очень хорошая публика, в ней нет столичного снобизма. У московской публики тяжелые зады, чтобы публика московская встала в конце спектакля, это нужно не знаю что сделать. Я люблю непосредственную публику, которая идет по зову души и не стесняется. И здесь легче понравиться, в Москве мы долго друг за другом наблюдаем… Так что нам это очень полезно – ездить.
И еще есть один аспект. Из-за строительства в нашем театре мы стали с моими артистами редко видеться. Поэтому благодаря Кемерову и Томску мы пожили эти десять дней вместе.
В Кемеровском областном театре драмы в рамках федеральной программы «Большие гастроли» состоялись показы спектаклей Российского государственного театра «Сатирикон» имени Аркадия Райкина.