А в деревне зори были не тихими

Завтра, 22 июня, ещё до зорьки, к 4 часам утра на холме в деревне Береговая, где стоит памятник погибшим в боях фронтовикам (более 120 фамилий в скорбном списке), соберутся благодарные земляки. И будут среди них последние свидетели того страшного лихолетья — дети войны, труженики тыла, вдовы. Они зажгут свечи, поплачут, помолчат…

Накануне одной из самых печальных дат в истории России мы попросили уважаемых селян вспомнить и рассказать об их крестьянском фронте в глубоком сибирском тылу. Да, здесь не рвались снаряды, не свистели пули, не горела земля. На ней колосились хлеба. Для фронта.

— Без вас, родные, не было бы нашей Победы! Вы её тоже приближали, — так говорили солдаты, вернувшиеся в Береговую в 1945-м. А вот их-то называли дважды победителями. За то, что воевали, и за то, что выжили всем смертям назло. Но годы взяли своё, аукнулись ранения. Ушёл из жизни последний фронтовик — Владимир Михайлович Правосудов.

Но он был на открытии второго памятника в деревне — памятника дважды победителям. Последний герой сам попросил, чтобы в списке стояла и его фамилия. Объяснил это просто: «Я ведь тоже не вечный. И тоже уйду…» А жизнь продолжается… Преклоняются в Береговой и перед памятью ушедших, и перед последними свидетелями долгой и горькой войны.

Павлуша и «Катюша»

В деревянном кружеве дом труженика тыла, Почётного гражданина Кемеровского района, орденоносца Павла Червова. Он сам этот дом строил. И деревья, что красивым венком дом опоясывают, тоже сам сажал. Двух замечательных сыновей вырастил Павел Егорович и славную дочку. А ещё богат 11 внуками и 7 правнуками. В общем, выполнена жизненная программа настоящего мужчины. А вот одну мечту свою пока ещё не исполнил: книгу не написал. Хотя какие его годы. До 100 лет ещё 13 зим! А зимние вечера и ночи долгие. Глядишь и сядет за стол. Сейчас же некогда.

Шутит:

— Не успеешь оглянуться — опять пришла пятница.

Считай, с малых лет он привык рано вставать и поздно ложиться. С начала войны такой режим. Ещё и петухи не пропели, а в окно их дома уже влетал звон-побудка. Шёл он от деревенской площади. Там висел кусок рельсы. И по нему с некоторым перерывом ударяли два раза. Попробуй-ка опоздай после второго удара.

Сначала десятилетний Павлуша ходил на поле и сушилку со своей мамой Пелагеей Васильевной. Удивлялся, как это она, женщина, тяжёлые мешки поднимала и носила. А в 12 мальчишеских лет и сам выполнял взрослую норму, когда пахал, боронил, полол, поливал. В школу уже не ходил, хотя любил учиться. Закрыли школу в их деревне. Потому что учителями были мужчины. А их взяли на фронт.

А вот отца Павла — Егора Осиповича — призвали лишь в трудовую колонию. Потому как считался он сыном врага народа, сгинувшего в роковом 37-м году.

18 ноября отец уехал в Кемерово. Был кузнецом этой самой трудовой армии. А 18 января умер от тяжёлой болезни. Тело его мама на лошади привезла. В Книге Памяти стоит имя Егора Червова. Овдовевшая мама детей поднимала, кормила. Павел-то старшим был. Ему как колхозному передовику председатель Сергей Зуев руку жал. Сам Сергей Прокопьевич ещё до Победы в деревню с фронта вернулся. Комиссовали его из-за тяжёлого ранения. Он и до войны председателем был. Переходящее знамя над колхозной конторой развевалось. Это настроения и сил прибавляло. Пели люди, и Павел пел. Чаще всего звучала «Катюша».

Екатериной звали и жену Павла Егоровича. Собирались Червовы изумрудную свадьбу (55 лет!) отпраздновать. Но не дожила до неё Екатерина. Остановилось сердце. До сих пор горюет Павел Егорович: «Второй такой Екатерины уже нет».

От печали спасает, опять же, песня. Ходит Павел Егорович в хор. Но чаще приезжает в Дом культуры на велосипеде. А 42 года был трактористом. Когда на пенсию уходил, то ему трактор подарили. Ещё 15 лет пахал на нём и свой большой огород, и соседей выручал. За работой и заботой время быстро бежит. А ещё он плетёт корзины. Прямо-таки музейные экспонаты. Раньше продавал. Но когда деревню Береговую по новой дороге объезжать стали, то корзины стали невостребованные. Ничего, его руки — не для скуки. Работа в них так и просится.

Не было синенького платочка

Песню про синенький скромный платочек в исполнении Клавдии Шульженко очень любит Татьяна Уфимцева. 22 июня 1941 года на полевой стан, где Татьяна была помощницей повара, прискакал на лошади парень Ваня, с которым Таня дружила. Сообщил: «Война! Будем прощаться, Танюша! Но я вернусь!» Только это обещание и подарил на память.

Не вернулся Иван, пропал без вести. А она после своего поварского ремесла стала студенткой сельхозтехникума, что был в посёлке Школьном. Это в Прокопьевском районе. Жила в общежитии. На выходные ездила домой. Возвращалась с котомкой. А в ней — картошка, капуста, морковка. С огорода и кормились. Свой огород был и в техникуме. Работали в нём до и после занятий. И преподаватели трудились на грядках. Они, в основном эвакуированные, тоже кормились с этих грядок. А ещё студенты умудрялись отправлять посылки на фронт. Кто-то посылал тёплые носки, кто-то вязаный шарф. У неё же, у Татьяны, не было ни шарфа, ни платка. Даже в холодную погоду бегала с непокрытой головой. И вовсе не красовалась, не закалялась. Просто не было платка. Забирать последнюю шаль у мамы не стала. Подружка по общежитию пожалела Татьяну, подарила платок. А мама сшила из рукавов фуфайки что-то наподобие бурок. Это всё равно лучше, чем по морозу босиком…

Замуж Татьяна вышла за фронтовика Григория Михайловича. Она рассказала ему про свою первую любовь, про Ивана. Григорий только вздохнул, пожалел солдата. К прошлому не ревновал. Хорошо они жили. Он — механизатор, она — знатный агроном. Награды ВДНХ имела за высокую урожайность. Были почёт, уважение, премии.

Сейчас Татьяне Ивановне девяносто пять с половиной лет. И вот уже 9 лет она вдова. Живёт не только воспоминаниями о женском и материнском счастье. До сих пор трудится на своей «фазенде». В этом году высадила 60 корней помидоров. Она крупные красные помидоры и на окошке выращивает. Угощает ими соседей и односельчан.

И вообще, может последним поделиться не только с родными, но и чужими. Ведь выручила же её подруга холодной зимой. Накинула тёплый платок на худенькие плечи Татьяны.

Лесоповал для Елизаветы

Про Елизавету Матвеевну Долгову можно сказать, что она родилась в рубашке. Потому как находилась в буквальном смысле на волоске от смерти. Случилось это зимой 1942 года, когда она, шестнадцатилетняя девчонка, вкалывала на лесозаготовках. Бензопил тогда не было. Просто двуручная пила, топор — вот и вся техника. Её, девчонку, взрослые женщины и дедушка (старший обоза) жалели. Поручали работу полегче: дорубливать ствол сосны, а ещё сучья отрубать. А эти сучья – что сами деревья. Но она, Елизавета, справлялась с заданием. Иначе не получишь хлебную пайку. А в тот день как-то быстро стемнело. Но до нормы (попробуй-ка не выполни) надо было ещё одну сосну завалить. А сосной завалило её — Елизавету. Хорошо ещё, что не под ствол попала, а оказалась между веток. Но голова до сих пор гудит. Да и на теле остались «памятки» от того лесоповала.

В поле всё-таки было полегче. Там она и сеяла, и боронила, и снопы вязала, и прицепщицей была. А братишка Елизаветы — 12-летний Толик — горевал, что росточком не вышел. Всё никак не мог подтянуться, чтобы лошадям уздечки надеть. Хоть скамейку подставляй.

Ничего, дождались Победы! Замуж Елизавету Матвеевну взял фронтовик Николай Прохорович. С ним-то и приехали в Береговую. Жили хорошо. Николай Елизавету ни словом, ни взглядом не обижал. И детей любил. Жаль, что умер рано, в 50 лет. Семья ему памятник поставила.

— А ты, бабушка, будешь жить 112 лет, — так сказал Елизавете Матвеевне её маленький правнук.

Она в ответ только улыбнулась.

Любовь первая, и она же последняя

Кавалера ордена «Знак Почёта», труженика тыла Василия Гуторова мы застали за чтением книги про Владимира Путина. А несколькими днями раньше Василий Петрович закрыл последнюю страницу книги «Пётр Первый».

— Папа у нас читающий! — с любовью и не без гордости сказала дочь Любовь Васильевна.

С ней и зятем Валерием и живёт сейчас Василий Петрович. А вообще-то, из села Знаменка, что в Мариинском районе, заботливая дочь перевозила в свой большой дом ещё и маму — Анастасию Григорьевну.

— Будете вы у нас жить долго-долго, — убеждала Любовь. — Хватит вам трудиться, отдохните.

И впрямь понравилось родителям в Береговой. Никто и не говорил про Гуторовых, что они не местные… Однако за радостью пришла печаль: не стало Анастасии.

— Она моя первая, последняя и вечная любовь, — не сказал, а будто выдохнул Василий Петрович.

Поженились Василий и Анастасия через год после Победы. А все годы войны они вместе со своим отцом Петром Максимовичем, считай, день и ночь были в поле. Вначале на лошадях. А потом у них в колхозе «Труженик» и трактор появился. Отца-тракториста на фронт не взяли по брони. Но в 1944 году всё-таки пришла повестка в многодетную семью Гуторовых. Вручили Василию 1927 года рождения.

Как всех, так и его провожали всем селом. Как всегда, на проводах были и слёзы, и песня под гармонь: «Прокати нас, Василий, на тракторе». Он не столько катал, сколько обучал молоденьких девчат вождению трактора. Мужчин-то совсем мало оставалось в селе. Теперь и он уходит.

Но в Анжеро-Судженске, куда привезли парней из четырёх районов, Василия вызвали в штаб.

— Возвращайся, парень, в свою Знаменку. Бронь на тебя. Механизаторы во-от так нужны. Так что продолжай пахать…

…Из того, считай, последнего призыва на войну домой вернулись не все. Может, не только командирским приказом, а судьбой было так предначертано Василию?! После возвращения он с ещё большим рвением работал. Трудодней было сверхмного. Но денег-то колхозникам не платили. Рассчитывались зерном. А его надо было сдавать государству в фонд Красной армии. Как и молоко, яйца, мясо. Сами собирали «мёртвую» картошку, оставшуюся в поле.

Но с годами отступали трудности. Семья Гуторовых считалась в Знаменке во всех отношениях благополучной.Их дом был самым красивым, тёплым, гостеприимным.

— На любви мы держались. На любви! — сказал Василий Петрович, погладив портрет своей незабвенной Анастасии.

Вы можете открыть галерею или оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/newspapers/98169.html