Из цикла очерков к 70-летию Курской битвы

Летом 1943 года немецко-фашистские захватчики предприняли последнюю в ходе Великой Отечественной войны крупномасштабную наступательную операцию в районе Курского выступа, и были жестоко разгромлены советскими войсками. А на карте нашей Родины появилось еще одно поле славы — поле под Прохоровкой.

12 июля 1943 года в районе деревни Прохоровки состоялось величайшее в истории человечества встречное танковое сражение. В битве на небольшом пространстве столкнулись 1500 танков и самоходных орудий: 800 машин с советской стороны и 700 — с немецкой, среди которых были новейшие машины, «тигры», «пантеры» и «фердинанды». Измотав отборные немецкие дивизии и выведя из строя почти всю вражескую технику, советские войска в ходе контрнаступления 5 августа овладели Белгородом и Орлом.

В честь этой победы в небе над Москвой впервые взмыл в небо победный салют. Было разгромлено 30 немецко-фашистских дивизий, а это полмиллиона солдат и офицеров, 1500 танков, 3700 самолетов.

После разгрома под Курском-Орлом-Белгородом до самого окончания войны в Берлине немцы вели пусть и кровопролитные, но только оборонительные бои.

Активист городского ветеранского движения, председатель общества жителей блокадного Ленинграда, автор-составитель книги «Память сердца» К. Г. Боровикова подготовила цикл публикаций об участниках Курской битвы, 70-летие которой отмечается нынешним летом, проживавших и ныне живущих в нашем городе.

Михаил Святышев

Михаил Федорович Святышев родился в сентябре 1908 года в селе под Казанью. Ребенком, наравне со взрослыми мужиками, ему приходилось и пахать, и сеять, и урожай убирать, впрочем, как и всем крестьянским мальчикам. На всю жизнь запомнился Михаилу Федоровичу голод 1919–1921 годов:

— Тогда у нас пол-деревни вымерло, — говорил он.

В 20 лет Михаил женился, а через два года его призвали в армию. Он отслужил в отдельном стрелковом батальоне.

Демобилизовавшись, Михаил забрал свою семью, в которой было уже двое детей, и отправился в Сибирь, в город Ленинск-Кузнецкий. Сначала глава семейства работал на шахте «Пионерка», а затем устроился рядовым в пожарную часть. За его плечами было всего четыре класса, но умный, инициативный молодой человек быстро стал начальником караула.

Михаил Федорович очень хорошо запомнил день, когда началась Великая Отечественная война.

— Утром сквозь дрему слышу, как жена просит сына не будить меня, говорит: «Война началась, так пусть хоть выспится хорошенько!».

Михаил Федорович признавался: поначалу подумал, что ослышался или жена чего-то напутала.

В годы войны, особенно в ее начале, пожарным полагалась бронь, но Михаил не стал пользоваться этой льготой и отправился на фронт добровольцем. В числе 9000 сибиряков прибыл в Тюмень в 211-й стрелковый полк, где новобранцам предстояло пройти начальную военную подготовку.

Из-под Тюмени едва освоивших азы боевой науки бойцов отправили на Северо-Западный фронт, под Ленинград. Михаил Федорович познал всю тяжесть ленинградской блокады. Он долго помнил бесконечные воздушные тревоги и как поначалу его охватывала паника в ожидании атаки фашистских бомбардировщиков.

Потом он, конечно, привык и стал воспринимать предупреждения о налетах, как нечто само собой разумеющееся.

С горечью вспоминал ветеран, как наши бойцы старались отстоять удивительное, сказочно красивое ленинградское предместье Петергоф.

— Как мы его отстаивали! По нескольку раз в атаку ходили! Не сберегли: немец все пожег, ни одно здание не уцелело!

Через несколько месяцев жизни на передовой у Михаила Святышева началась окопная болезнь: заболели и стали гнить ноги.

— И не у меня одного, — вздыхал ветеран, — большинство солдат могли тогда только ползком передвигаться, встать на ноги было просто невозможно.

В конце концов обезножевшего бойца отправили в госпиталь на Васильевском острове. Врачи поставили диагноз — дистрофия, крайняя степень истощения.

— В день нам на передовой выдавали по 400 граммов хлеба, а жители блокированного Ленинграда получали по 200 граммов.

Вот только и хлебом-то тот хлеб назвать можно было с трудом. Иной раз сдавишь кусочек в руке, а от него лишь вода останется.

Скудным было питание и в госпитале, хотя раненых и больных кормили пять раз в день.

В госпитале у Михаила Федоровича оказалось достаточно свободного времени, и он стал каждый день писать письма домой, не подозревая, что жена уже давно его оплакивает.

— Еще в Тюмени, — пояснял Михаил Федорович, — всем нам выдали по железному медальончику, в котором хранилась бумажка с именем бойца и его адресом. Этот медальон обычно вшивали в одежду…

В госпитале же произошла путаница: брюки Михаила Святышева достались бойцу, который был убит сразу же после выписки. На указанный в медальоне адрес и ушла похоронка с его именем, при этом продолжали поступать и письма от него самого…

В марте 1942 года часть стоящих под Ленинградом войск через Ладогу перебросили на Волховский фронт, где Михаил Святышев продолжил службу радистом. В 1943 году он участвовал и в сражениях на Курско-Орловской дуге.

— И тогда не понимал, и сейчас не пойму, — бывало, хмурился он, — почему наши командиры вперед всегда только артиллерию пускали? Немцы своими людьми больше дорожили: на прорыв пускали сначала танки или авиацию, а уж потом пехота шла.

А мы получим приказ атаковать и ломимся на врага с криками «ура!». Большинство и поляжет… Лишь потом наши танки пойдут…

Михаил Федорович освобождал столицу Венгрии и имеет медаль «За взятие Будапешта». Победу же он встретил в Австрии.

— Когда мы в Австрию вошли, там во всех окнах уже были вывешены белые флаги, — вспоминал старый фронтовик, — противник заранее решил капитулировать.

Помимо медали «за город Будапешт», которая упоминается и в песне «Враги сожгли родную хату», ставшей народной, с фронта Михаил Федорович Святышев вернулся с медалью «За оборону Ленинграда» и особо ценимой в солдатской среде медалью «За отвагу». Пришел он домой 17 ноября 1945 года.

— Меня сразу в дом не пустили, — с улыбкой вспоминал он то давнее недоразумение. — Не узнали! Сын дверь открыл, посмотрел на меня и мать позвал. А жена встала на пороге и с удивлением, молча, на меня смотрит. Я тоже молчу, потом уж товарищ мой, с которым я пришел, назвал меня… Только тогда в дом пустила.

В 1950 году Михаил Федорович с семьей переехал в наши края, где только-только зарождался Междуреченск. Много лет он работал в пожарной охране, спасал наш город от огня, слава Богу, не вражеского.

И хоть нелегкая выпала Михаилу Федоровичу Святышеву жизнь, но, видно, наделила его природа недюжинным здоровьем: он не дожил до 100 лет всего два месяца.

Зенитчица

Евдокия Александровна Вавильчева родилась в 1924 году в Татарстане, в деревне Старое Мокшино. В 1930 году в деревне организовали колхоз, в который вступили и родители Евдокии Александровны. Дуся успешно окончила семь классов. В школе была пионеркой, позже вступила в комсомол.

Она была главной помощницей у родителей: ухаживала и за домом, и за скотиной. При этом вместе с товарищами-комсомольцами наравне со взрослыми трудилась в колхозе: и сено косила, и в уборке хлебов участвовала. Окончив школу, Дуся стала работать в родном селе почтальоном.

Но мирная жизнь оборвалась, грянула война. В 1942 году, когда девушке исполнилось 18 лет, ей пришла повестка из военкомата.

В Казани формировали женский зенитно-артиллерийский дивизион. Шесть месяцев девушек обучали военной специальности.

После окончания курсов Дуся стала разведчицей… По самолетам: ее научили по звуку мотора определять, на какой высоте и чей — наш или немецкий — летит самолет, кроме того, требовалось определить и марку самолета.

Прибыв на фронт, девушки обустраивались сами: копали землянки, укрепляли их стены.

Устанавливать и маскировать зенитные пушки было приказано мужчинам.

А потом начались фронтовые будни. Евдокия Александровна всю жизнь не могла забыть ужас немецких авианалетов, помнила, как гибли девушки-зенитчицы, как страшно было прикасаться к телу несколько минут назад балагурившей с тобой подруги.

Евдокию как разведчицу увозили километров за 25 в сторону врага, оттуда она и передавала на батарею, какие летят самолеты и сколько их.

Евдокия Александровна Вавильчева — участница Курской битвы. А когда дугу, как она говаривала, «выпрямили», участвовала в форсировании Днепра, освобождении столицы Советской Украины Киева Она рассказывала, с какой горечью ее боевые товарищи и она сама восприняли весть о тяжелом ранении командующего фронтом Н. Ф. Ватутина, отчего он позже умер.

Евдокия Александровна вспоминала, как они в вагонах везли свое грозное оружие в Румынию, как освобождали Венгрию.

Ее военная жизнь закончилась 12 августа 1945 года. Демобилизовалась Евдокия Александровна в звании сержанта, в должности командира отделения разведки зенитной артиллерии 379-го зенитно-артиллерийского полка.

Домой она вернулась с медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и орденом Отечественной войны.

Вы можете оставить комментарий к этому материалуhttps://mediakuzbass.ru/news/iz-istorii/51795.html